Как-то раз, сидя дома и копаясь в книжках, я обнаружил ноты. Я нифига там не понимал конешно, но очень заинтересовалссо. И немножко подумал, взял химический карандаш, наслюнявил ево как следует, отчего мой изыг стал другова цвета, и на кухонном столе нарисовал клавишы. Ну и что, что они были не ровными? И совсем уж было пофик, что чорные клавишы располагались не совсем верно.

Я открыл ноты, причем на том месте где этих хвостатых точек было песдец как много, и радасна стал стучать пальтцаме по столу, при этом весело подвывая. За этим занятием меня и спалила мама. И я даже не получил па жеппе за изрисованный стол, хотя отмывать его было трудно. Меня просто взяли за руку и отвели в музыкальную школу.

Там в адном прасторнам кабинете сидело немного тётак и дядек. Меня поставили посередине и адна хрупкая тётенька сказала, что я Мишка, что фамилие у меня вот такое и что я типо прешол на икзамен. Я поклонилссо очень артистично в надежде на аплодисменты, но мне только улыбнулись. Асобинна другая тётка. В очках.

Потом бородатый дядька, наверное их главарь, спросил знаю ли я что такое гамма. Я ему атчотливо перечислил известные мне из считалочки ноты. От до, до си. А потом по инерции поведал, каг адна преццтавительница кошкообразных васпользовалась услугаме таксомоторного парка. И опять поклонилссо. Потомушто по телевизору видел, как это делают известные музыканты. И перед зеркалом репетировал.

Главарь усмехнулссо, а ачкастая тетенька опять широко заулыбалось, а хрупкая не широко. А похожий на Юрия Антонова дятька даже проснулссо. Правда я еще не знал, как выглядит настоящий Юрий Антонов. А другой дятька что-то стал рисовать на бумаге.

Потом широкоулыбчивая подбежала к пианино и стала наугад нажымать на клавишы. И хотела чтобы я повторял за ней. Но у меня же не было своево пианино. У меня только рот был. Но как пианино он не мог. И я не знал какие буквы-то петь надо. А тётка не торопилась обйаснять. Я старалссо конешно, но длинные ноты я хорошо пел - "тыыыннн", а кароткие-то как, "тн" штоле? Не больно и распоёшссо.

Тётка не переставая улыбаццо сказала, што лучше петь "ля". А я поразилссо, как так у ней получаеццо и лыбиццо и говорить одновременно, а потом вообще запуталссо. Как же я буду петь "ля", если она давит на другую совсем клавишу? Получаеццо обман какой-то.

Хорошо что у ней палец быстро устал. Но только палец, а не рот. Всё также широко ащерившись, она стала заковиристо хлопать в ладошы и топать ногаме. А я был обязан точно ее копировать. Только я сирьозно хлопал и топал. И ноги у меня были не волосатые, а в гольфах.

А потом меня попросили спеть пестню. Причом любую. Я задумалссо, потомушто у нас с Олегом было две любимых пестни. Одна про дружбу, типо "весело было нам, парарурам, фсё делили папалам, правда? ога". А другая пра байцоф-будённовцев. Но в первой встречались хулиганские слова, и я громко запел "Там в дали за рекой..."

Я спел только первый куплет и мне сказали "харош". А я так хотел пропеть трагическую историю до конца. Особенно момент, как "он у пал между нок варанова каня, и зокрыл свои карие очи" у меня хорошо получалссо. Я так трогательно закрывал свои глоза в этом месте, хотя Олег и сердилссо и говорил, што я не имею права жмуриццо, потому что глоза у меня не как у нево карие. А зелёные. А я всё равно слеплял верхние ресницы с нижними. Он же не видит...

- Ну что, молодой человек, мы вас принимаем, - сказал главарь, - на каком инструменте хотите играть?
- Вот на этом, - радасна сказал я и показал на пианино.
- А почему именно фортепиано? - спросила очкасто-улыбчиво-волосатоногая тётка.
- Патамушта, - исчерпывающе ответил я, хотя новое длинное слово меня немножко смутило.
- А может быть скрипка? - не отставала она, откуда-то её извлекла и убеждала, что лабать на ней ахуеть как пачотна.

И в доказательство своих слов встала передо мной, отставила одну волосатую ногу, и стала палкой шерудить по скрипке. А я в такт ее пассажам тряс головой и твердил: "пианино и ниибёт". Потомушто тупо стоять с аццким источником раздражения под ухом это одно. А крутиццо на винтовом стульчеге перед роялью это совсем другое.

Но на пианино меня не записали. Потомушто мама, посовещавшись с хрупкой тетенькой, отозвала меня в сторонку и сказала, что пианино это дорого. А аккордеон дешево. И то что он в лифт помещаеццо. А пианино хоть и на колёсиках, на девятый этаж само не закатиццо.

А аккордеон был очень похож на пианино. Я хотел уточнить полагаеццо ли аккордеонистам пианистический стульчег, но тут похожий на Юрия Антонова дятька сказал:
- Посмотрите на его пальцы. Только баян и ничего боле.
Все стали смотреть на мои руки, а я стеснялссо, хоть нокти были ровно пострижены заботливой мамой, а не апкусаны как обычно.
- Нуко, попробуй взять аккорд, - продолжал натиск Юрий Антонов.

Я попробовал, получилось хуёво. Получалссо диссонанс - созвучие, вызывающее ощущение несогласованности и повышенное раздражение слуха. Тогда я стал хитрить, но похожий на певца и композитора дятька сказал, что терция и даже кварта аккордом не являиццо. А потом потихоньку мне поведал, что на баяне аккорд берёццо очень даже лехко, одной круглой кнопкой.

Ну а потом моей маме и мне обйавили, что всево за двинаццоть рублей в месяц из меня сделают ниибаццо баяниста за каких-то пять лет. Вернее шесть. Потому что для щеглов маленьких баянчегоф не было, а на саратовское гармошко с колокольчегаме там не учили. А пока я буду ходить в хор и на сольфеджио. Ну и расти...

************

- Вот так всё и было, Олег, - я посмотрел на друга, который уже надевал очищенный сандалег.
- Везет же тебе, - с завистью проговорил Олег.
- Ога, два раза буду в музыкалку ходить утром, а потом только в садег.
- Культурным теперь будешь.
- Чо это?
- Ну там ноты, туда-суда, и забудешь всё, что мы с тобой тут говорили.
- Как же я забуду-то?
- Ну вот вылетит из головы и всё.
- Как это?
- Ну как, вот вместо "хуй" возьмешь и скажешь "до диез".
- Гы-гы-гы, а вместо "пизда"?
- Ха-ха-ха! А вместо "пизда" - "скрипка"!

А потом мы пошли к воспитательнице и с хитрым выражением летса просили, чтобы она сказала слова "скрипка" и "до диез". Она, не понимая в чем дело, говорила, а мы с Олегом хлопали себя по ляжкам и радасно смиялись. Нам было весело и харашо. А ГалинВикторовна нам мило улыбалась, особенно когда вслед за нами пофторяла стишог:
музыкант старатильна играл
до диез ис скрипке вылетал.

А после мы побежали к окошку и фтыкали на трамваи. Свободно фтыкали, а не из углов. Потомушто музыка это вам не мат, потомушто музыка это музыка...

udaff.com