В это трудно поверить, но раньшэ, в децтве, лет эдак в одинаццать- двенаццать, я пел как настоящщий элвиспресли. Школьный учитель пения, пидараватого видона малый по имени Сергейгенадьич както раз, как сейчас помню, похвалил меня на уроке (пения соотвецтвенно) перед всем классом :

- Дети, вы паслушайте, как поёт Хайруллин! Нет, вы только послушайте! Только вслушайтесь в этот волшэбных звукоф мир прекрасный! Всем бы так петь, бездари! Прислушайтесь! Это жэ просто Бог пения! Молодой Карузо!

Нащщот точности ево слоф я мож и припиздел чево, давно дело было, но бля факт остаёца фактом: из всей школьной поющщей пиздабратии в городском патриотическом квортете «Гренада» заливался соловьём я один, хотя рвались туда многие одарённые задроты (гренадёров часто забирали с урокоф на концэрты, а оцэнки ставили всёравно хорошые, чиста по блату)

Времена праведённые в Гренаде мне запомнелись как нехуёвые. Я и ещё трое джэльсомин с других школ пастаянно калесили с гастролями по заводам и предприятиям, где в честь разных памятных дат испалняли избранную падборку из патриотических песенок про сигнальщикоф-гарнистоф, йуных нахимофцев, не менее йуново, но всеравно аццки героическово барабанщика и Гайдара, каторый по жызне шагает впереди на крейсере Аврора.

В первой чясти выступления насильно согнанная в актовые залы отара заводских активистоф с кислыми и жолтыми как слива по имени айва еблами строителей соцыализма выслушывала весь этот песенный утиль, идущщий в нагрузку к таскливому дакладу о том как чототам выполнили и перевыполнили и танцам народново ансамбля имени танца, а во второй обычно происходил фуршэт для избранных, где нам, детишкам, накрывали атдельный стол со всякими дефицытными ништяками.

Обожрафшысь колбасами, мы, пользуясь всеобщим синим угаром, чястенько шарились по сикретным территориям заводов, или в/ч, или где мы там выступали в ачередной рас суя свои децкие носы куда собака хуй не сунет и попизжывая разные палезные мелочи. Вопщем, было здорово.

В Гренаде я пропел около двух лет, заработал звёздочку средней степени тяжэсти и атажрался на четыре килаграмма, а потом маза жостко подломилась, так как учиццо я стал мягко скажэм вааще хуевато и матушка запретила мне посещять любимый онсамбль. Я, кстате, не сильно-то и агарчился, нет так нет, и тутжэ запесался на классическую барьбу, а вместо меня в квортет апределили новово Альбертино Лорэтти, моево аднаклассника Кота. Тот, канешно, тутжэ пышно распустил пальцы и начял распространять про меня всякие левые слушки, ну да и пох на нево, убогово человека. История не про это.

Гдето черес полгода пения в гренадёрском каллективе с Котом произошол таинственный как сам таинственный песдетс нещастный случай. Парни мирно играли в школе на перемене в слона и мой друк-атмарозок Егор както умудрился во время этой безобиднейшэй игры сломать Коту сразу обе ноги в области бедра. Как такое праизошло- ведает только Аллах. Надеюсь пластелиновая кукла вуду, каторую я слепил по памяти с Кота и на каторую чисто нечайно упал фотоапарат «Зоркий», ни имеет к этому инцыденту атнашэния.

Галасистово Мересьева (как он орал, бля, как орал) определили в травму, а меня черес день вызвал к себе грусный, как поникшый писюн Сергейгенадьич, каторый, кстати сказать, аккампанировал Гренаде на бояне, и папрасил выручить онсамбль на ачередной годофщине актября, где тот был заявлен, как один из цэнтровых участнекоф праздничново концэрта для партийных рыл и камсамольской шушеры. Типа, ты в теме, все песняки знаеш, вводить тебя не надо, выручи а?

С видом «такушибытьстебяшакалатка» я сагласился и дажэ посетил несколько реп, фключяя генеральную, со всеми этими хорами, плясунами, чтецами, девочкой-вундеркиндером и похоронным, тьфу ты, ваенным аркестром.

Настал день канцэрта. Не буду расписывать как прошло мероприятие, хоть там и было несколько абассак, каждая из каторых дастойна атдельного креатива. Не хуй атступать от темы, правельно? Канешно правельно. А то атступлю, а вам читай три часа. Сами мы выступили атлично, это главное. Я чють горло не сорвал к ёбаным карасям, солируя на Крейсере Авроре и падпустиф таково всиленсково трагизма в голос, что несколько ветеранш войны едва не захлебнулись слезами во время испалнения сей депрессивной ревалюцыонной кампазицыи. Вот какова сила искусства, а вы гаварите ебаца.

Закончили выступление мы одними из первых. Отпев своё говно наша мужкетёрская читвёрка отправилась шароёбиццо по Дварцу Культуры, все закаулки которово нам были прикрасно известны ещо по старым вриминам. Бесцельно прошляфшысь с полчаса по длинющим каридорам и разным мрачным закулисьям мы добрались-таки до некислых размероф банкетново зала, где всё было накрыто для машштабново автопати. Стас заглянул в зал, черес сикунду высунул довольное ебало и сказал:

- В зале никого, а вся жратва, вотка и шампанское на столах уже стоят.

Стоит ли говорить, что ужэ черес минут десять мы сидели в спортзале Дворца культуры и употребяли вовнутрь организма ворованое шампанское. Я до этово раза вааще не пробовал алкоголь, но лажать перед старшаками (а все трое остальных гренадистоф были меня старше на пару лет) было как-то непопацански и я бухал со всеми наравне, изображая бывалого алкота. Шомпанское было молнииносно уничтожэно, после чего атважный портезан в лице Вани сходил ещо спиздить лемонаду. Принялись за вотку. Я выпил гдето стопку или две и спустя пару минут понял што меня кудато уносит. В голове зазвенело и я подумал, что уносит меня не иначе как в Звенящщую Снежную Даль. Эта мысль показалась мне очень смешной и я заржал. Ребята посмотрели на меня и тоже заржали. Я посмотрел на них и заржал второй рас. Это могло длиццо бесконечно, но тут мы услышали доносящийся из карридора голос Сергейгенадьича:

- Извините, вы не видели тут четырёх мальчишек в белых рубашках и пианерских галстуках?

- В спорцзале гляньте. Кто-то там сидит и ржот как стадо свиней- ответил мерзким голосом какой-то стукачок из числа администрации дворца.

Вотка была тутжэ спрятана за борцовские маты, а мы выскочили из спорцзала, корча трезвые рожы.

- Вы хуле тут делаете?- поинтересовался Сергейгенадьич- Боролись, чтоли?

- Ага- одновременно кивнули мы

- Борцы, бля, с империализмом. Красные все какие… Хайруллин, ты тут главный борец, штоле? Там все ужэ в зборе, а вы где-то бродите. Про вас уже спрашивали три раза. Быстро в банкетный зал!

В банкетном зале уже полным ходом шло партийное нажыралово. Нас и ещё нескольких детей поменьшэ, тонцоров каких-то штоле, посадили за отдельный столик, на котором стояло дохуя морожэнново, конфет и фруктоф. Мы стали их точить с чертовски серьёзным видом, параллельно тайно перемигиваясь и глупо лыбясь друк другу, как члены сикретново ревалюцыонново крушка. Нам было весело.

«Вотка- пиздатая штука»- подумал я, налегая на морожэное- «хотя и невкусная»

Вопщем, всё было зоебизь, но тут, в самый разгар вечеринки случилась неприятность: один из партийных бонз, толстый как паровоз дядька, приняв,