Я не помню, чтобы я делала что-либо иное, что было бы мне таким удовольствием и утехой, как загонять дьявола в ад. Потому я считаю скотом всякого, кто занимается чем-то иным. Лауретта. Новелла десятая. Дж. Бокаччо “Декамерон”

Чем ближе он подходил к кабинету, тем отчетливее понимал всю бессмысленность этой затеи. “Скорее всего, - думал он, - кончится это тем, что мне предрекала Клара, то есть ничем хорошим это не кончится. Что же меня заставляет покорно делать очередное безумство? Что это за колдовство такое? Все-таки она, эта Анжела, порядочная стерва! Блин, ну очень красивая! А! Плевать! Будь что будет!”

Главврач дурдома был на месте. Он приветливо встретил Исаака, усадил его в кресло и предложил закурить сигаретку.

Исаак закурил и неторопливо стал рассказывать доктору свою историю, второй раз за сегодняшний день. Рассказал во всех подробностях, со всеми мелкими деталями и даже с собственными комментариями.

Доктор слушал Исаака очень внимательно, ни разу его не перебив. На рассказ у Исаака ушло около получаса. Наконец была произнесена заключительная фраза и Исаак выжидательно замолчал.

Главврач тоже некоторое время помолчал, внимательно глядя на Парсонса, затем неторопливо произнес:

- Исаак Антипович, я давно уже к Вам присматриваюсь и, честно говоря, не могу понять, что Вы за человек. Хотя Вы мне глубоко симпатичны. Скажите, пожалуйста, от кого или от чего Вы скрываетесь?

Такого вопроса Исаак никак не ожидал. Он удивленно посмотрел на доктора.

- Вы удивились моему вопросу? - продолжал врач.

- Но давайте вместе взглянем трезво на сложившуюся ситуацию как бы со стороны. Вы у нас находитесь почти два года, проявили себя с хорошей стороны. Мелочи, вроде игры в Рахметова, в счет не берем. За время Вашего пребывания никто Вас не навещал, посылки и передачи не передавал. Сами Вы никому отсюда писем не писали и не звонили никому по телефону. Характеристика с места работы на Вас хорошая, к уголовной ответственности не привлекались, в антисоветчине замешаны не были, к сексуальным меньшинствам не принадлежите. До выписки из больницы Вам осталось ровно две недели. У Вас есть семья, квартира, ленинградская прописка...

- Ну и что? - не выдержал Парсонс. - При чем здесь семья, прописка?

- А то, что Вы не очень хотите выписываться из больницы. Значит, Вы чего-то боитесь и, возможно, от кого-то скрываетесь.

- С чего Вы вдруг решили, что я не хочу выходить из больницы? Наоборот, даже очень хочу. Я с тем к Вам и пришел - чтобы Вы ускорили мое “освобождение”. Для этого я и рассказал Вам мою историю.

- Да. Вы рассказали Вашу историю. Но Вы разве не понимаете, что после того, как я ее услышал, Вы не только через две недели не выйдете из больницы, а вообще, Ваше пребывание может затянуться на длительный и неопределенный срок?

- То есть как? Почему?

- Ну посудите сами. После продолжительного курса лечения, когда все уже были уверены в том, что Вы выздоровели, Вы вдруг являетесь ко мне и заявляете, что у Вас иногда вырастает хуй на лбу и что Вас напрасно продержали в больнице два года. А до выписки Вам осталось две недели! Как я, по Вашему, должен реагировать?

- Но ведь это правда!!! - чуть не закричал Исаак.

- Допустим. Допустим на минуту, что это на самом деле правда. Допустим при всей дикости и нелепости Вашей истории, что это правда. Но, позвольте спросить, кому нужна такая правда? Мне? Вряд ли. Вам? Если да, то зачем? Вы неглупый человек, Исаак Антипович, и должны понимать, что я как тоже неглупый человек, после Вашего трогательного повествования должен сделать следующий вывод:

1 - Вы идиот, и Вас не долечили.

2 - Вы здоровый человек, но прикидываетесь идиотом, чтобы остаться в дурдоме.

Есть другие варианты?

- Есть. Это - если Вы мне верите и отпускаете из больницы сегодня же.

- А я Вам Верю, - просто сказал главврач. - Я-то верю. Я уже ничему не удивляюсь. Но кто еще поверит? Знаете, что будет, если я Вас на основании Вашего рассказа сегодня отпущу? Завтра в Вашей палате буду находиться уже я. И поверьте, так и будет.

- Что же делать? Что же Вы предлагаете?

- Я предлагаю вот что. Я ничего не слышал, Вы вообще ко мне сегодня не приходили. Через две недели идите на все четыре стороны. Ну как план?

- Плохой. - Исаак немного помолчал. - Мне нужно сегодня.

Доктор тоже немного помолчал, закурил сигарету и медленно, даже задумчиво сказал:

- Знаете, Исаак Антипович, я за многие годы работы в этом учреждении научился немного разбираться в людях. Вы не дурак. Далеко не дурак. А раз Вы не дурак и не сумасшедший, я могу сделать еще один вывод - в Вашем деле замешана женщина, - и врач пристально уставился прямо в глаза Исааку.

Исаак выдержал взгляд, но не произнес ни звука. А главврач между тем продолжал:

- Ну конечно! Мне надо было сразу догадаться. Амурные дела! Извините меня, я Вас не подкалываю. Просто, если нет причин, значит есть женщина. Только любовь может толкать человека на безумства без видимых причин. Если у Вас в течение двух лет не было никакой связи с внешним миром, то причину следует искать здесь, в больнице. А у нас в дурке я знаю только одну женщину, которая может спровоцировать мужика на подобные выходки. Я не называю ее имени, но полагаю, что мы оба знаем, о ком идет речь.

Парсонс молчал. Что ему говорить? Доктор прав! Тысячу раз прав! Какая же сука эта Анжела!!!

- Исаак Антипович! Вы как мальчишка, ей Богу! Что, пару неделек не потерпеть?

- Дело не в недельках и не в “потерпеть”.

- Ага! Понимаю. Вы сейчас совершаете поступок. Поступок с большой буквы. Поступок ради любимой. Это достойно похвалы и уважения. Но! Не забывайте, что Вы находитесь в дурдоме!

Лицо доктора потеплело. Появились какие-то искорки в газах. И он стал говорить каким-то мягким, даже ласковым голосом:

- Исаак Антипович... Я Вас понимаю и сочувствую Вам. Подождите, не перебивайте! Понимаю, потому что ради той женщины, о ком идет речь, можно совершить великое множество разных поступков. И достойных, и безрассудных. А сочувствую, потому... Я не знаю, чем у Вас все закончится, но Вы с ней хлебнете горюшка. Впрочем, я от души желаю, чтобы все закончилось хорошо. А что касается поступка... Из-за женщины можно совершать поступки. Разные. Даже нужно. Но не нужно делать глупые поступки ради каприза женщины. Как бы хороша она ни была. Каприз проходит, а сделанное остается. И уже ничего не изменишь. Вы меня понимаете?

- Да. Понимаю. Головой. А сердцем - нет.

- Ну, это бывает. Особенно, когда сердце разбито. Вот поэтому Вам еще надо поработать над собой. Чтобы разум и сердце жили в согласии и гармонии. Ну, короче! Вы знаете, что у нас принято все беседы с больными записывать на магнитофон?

- Догадываюсь.

- Вот и славно! - доктор засунул руку в ящик стола, что-то щелкнуло, и через секунду он вынул магнитофонную кассету. - Вот, возьмите. На память, как сувенир. И запомните - сегодняшнего разговора не было. А через пару недель выписывайтесь, и всего Вам доброго!

Парсонс