конце хотелось бы сказать вот что. Хэллидей отмечает, что основной процесс создания антиязыка — это почти всегда «релексикализация»: существующие в литературном языке слова заменяются какими-то другими — сленговыми — словами. Это, собственно, в первую очередь и есть то, что создается, сленг. А у «падонков» инструментом «релексикализации» является орфография, то есть мы записали слово по-другому — и оно стало другим словом. Конечно, появляются новые слова, появляются выражения, которых раньше не было. Но, по-моему, по сравнению с орфографией их относительно мало. Кроме того, часто в сленгах одному слову литературного языка соответствует масса «новых» слов (гиперлексикализация). Хэллидей приводит пример из австралийского уголовного сленга, где слову «женщина» соответствует 25 разных наименований (я думаю, что по-русски тоже можно подобрать — легко себе представить, что имеется в виду). А у «падонков» очень удобным инструментом для этого опять же оказывается орфография, потому что то же словосочетание «язык падонков» можно написать множеством разных способов: йазык падонкафф, езык падонков, изыг падонкоф и так далее — при желании можно определить точки вариативности и посчитать количество возможных комбинаций.