Глава 3

Австрия, земля Тироль, Инсбрук. Июль 1942 год.

Сойдя с поезда, Фред несколько минут постоял на перроне, выглядывая Хелен. Закурил. На то, что она придёт его встречать, надежды почти не было - письмо могло задержаться, да мало ли что. Но всё-таки, он хотел надеяться.
Манфред не видел жену почти три года. Сразу посла аншлюса Австрии в тридцать восьмом, его мобилизовали в первую горнострелковую дивизию, и перевезли в Баварию. Европейский блицкриг после Польши, Франции и Нидерландов закончился непролазной грязью Балкан, где их дивизии пришлось прорывать линию фронта югославской армии под проливными дождями. За всё это время он только однажды побывал дома. Теперь он получил небольшой отпуск, а затем снова восточный фронт, на этот раз Россия. Говорят – грязь там ещё непролазнее, а сопротивление ещё отчаяннее. Почти весь последний год он провёл на сборах на горной базе в Гармише, совсем недалеко от границы, но приехать домой смог только сейчас. Их группу усиленно готовили перед переброской на восток. Для чего именно, держалось в строжайшем секрете, немногие знали только конечную цель – Северный Кавказ.
Настроение перед новой кампанией у Фреда было не таким радужным, как пять лет назад. Головокружительной военной карьеры он не сделал, хотя за два последних года службы сумел получить звание оберлейтенанта, Железный Крест первой степени и личную благодарность Фюрера за операцию на Балканах. Но карьера военного его больше не прельщала. Представление о войне, как о единственно верном пути высшей расы к мировому господству, изменилось у него ещё в Польше, когда под Перемышлем им пришлось прибегнуть к массовым расстрелам мирного населения. Им – элитным подразделениям Вермахта. С тех пор Фред сильно изменился, стал замкнутым, всё больше молчал и мечтал только об одном – когда всё это закончится.

Подходя к дому, Фред почувствовал смутную тревогу. Он ждал, что вот-вот распахнётся дверь и Хелен выбежит ему навстречу. Он сбавил шаг, а затем и вовсе остановился. Дом продолжал всё так же отчуждённо глазеть на него тёмными окнами. После суеты последних дней, забитых до отказа вагонов и вокзальной сутолоки он казался необитаемым. С началом войны в Европе появилось множество таких вот брошенных, опустевших домов. Но только не здесь, не в Австрии. Тут бежать и скрываться не от кого.
Дверь была не заперта, и Фред вошёл внутрь. Ничего не изменилось. Ему показалось, что даже мелкие предметы остались стоять на своих местах, как и три года назад. Он услышал, как в глубине дома приглушённо звякнула посуда. Фред опустил на пол небольшой дорожный чемодан и прошёл на кухню.
Хелен стояла к двери спиной и собирала на стол. Услышала, как скрипнула дверь и обернулась. И тут же опустила глаза. Несколько коротких шагов навстречу друг другу. Она ткнулась раскрасневшимся лицом в китель мужа.
- Фредди… Фредди, я…
Она любила называть его этим уменьшительным именем. Ей казалось, что это так по-американски. Хотя сейчас всё американское стало не таким уж и популярным, каким было несколько лет назад. Все понимали - открытие второго фронта – вопрос времени.
Почему сейчас это так его раздражает? Уж точно не из-за политики Рузвельта. К чертям собачьим и Рузвельта, и всех остальных! Он устал от политики, и ему дела нет до войны! Он приехал домой всего на несколько дней.
Фред попытался немного отклониться назад, чтобы рассмотреть лицо супруги, но она ещё сильнее прижалась к нему.
- Ты получила моё письмо?
- Да. На прошлой неделе.
- Я ждал тебя на вокзале, Хелен.
- Я… Нам нужно поговорить, Фредди.
Он вдруг понял, почему это уменьшительное «Фредди» так его раздражает. Произносит его Хелен совсем не так, как обычно. Не с любовью, а скорее с состраданием, обращаясь к нему, как к ребёнку – больному и беззащитному. Наверное, она продолжала бы стоять, прижавшись к Фреду, но кстати закипевшая на плите кастрюля заставила её разомкнуть объятия и отстраниться. Хелен развернулась, но в последний момент муж перехватил её руку.
- Что с тобой?
- Со мной? Со мной ничего. Садись.
Фред отпустил руку жены и сел за стол. Стоя спиной к мужу, Хелен почувствовала себя более раскованно. Она отключила газ, и пузырьки в кастрюле тут же исчезли. Точно так же исчез внезапно и её страх.
- Фредди, я ухожу… У меня другой… Другой мужчина.
Она ждала ответа и одновременно боялась его услышать. Боялась, что он будет кричать, обвинять… ударит, в конце концов. А больше всего – что он будет умолять остаться. Но Фредди молчал. И ей тоже нечего больше сказать. Всё, что касалось их обоих, она уже высказала, остальное касается только её и… Неважно… Только её.
Одна минута, другая. Никто не проронил ни слова. Теперь повисшая в воздухе тишина просто оглушала. Муха, заблудившаяся между оконными рамами, билась в стекло, создавая такой шум, что казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут.
- Кто он?
- Какая разница, Фредди… Ты его не знаешь.
- Не называй меня так.
Хелен повернулась. Она уже могла стоять и смотреть в глаза Фреду. Её губы стали тонкими и почти прозрачными. Ей вдруг захотелось улыбнуться, спровоцировать мужа. «Встань и ударь, – подумала она, – и я уйду. Просто уйду и всё».
Но Фред продолжал сидеть. Рассматривал скатерть и не решался поднять глаза, как будто во всём случившемся только его вина.
- Кто он, Хелен?
- Просто другой мужчина.
- Мужчины на фронте, – отрезал Фред.
- Он снабженец. У него, как и у тебя – Железный Крест…
- Да ну?!
- Фред, ничего личного…
- Ничего более личного и представить нельзя.
- Фредди, тебя не было так долго…
- Убирайся!
- Я…
- Уйди, Хелен.
- Фредди, прости.
Последнее явно было лишним. Хелен, не оборачиваясь, выскочила с кухни. Фред продолжал сидеть за столом. Выждал время, встал и подошёл к окну. Ему хотелось последний раз увидеть её. Убегающую. Оставляющую его ради тыловой крысы с Железным Крестом.

Оставаться дома не было никакого желания. Фред просто изведёт себя вопросами. Зачем она приходила? В последний раз накормить мужа? Рассказать об устройстве собственной личной жизни? Зачем? Уж лучше бы просто ушла, без объяснений.
Остаток дня и весь вечер до глубокой ночи Фред провёл в небольшой пивной на Фридрихштрассе, в компании лейтенанта медицинской службы. Подвыпивший медик на чём свет стоит ругал поставщиков, задерживающих доставку медикаментов на линию фронта, проливая бальзам на душу Фреда.

Он проснулся около пяти утра. До полудня сидел на террасе дома, думая о том, насколько бездарно можно потратить такое драгоценное время. О том, что осталось всего несколько часов отпуска. А завтра снова вокзал, последние сборы и подготовка, а затем трое суток поездом – туда, за край Европы. А что ждёт его там, один чёрт знает. Как и знал наверняка о том, что ждало его здесь. На то он и чёрт, чтобы всё знать – работа такая. Это Фред может находиться в полном неведении. Впрочем, кое-что известно совершенно точно: похожие на медведей русские и хреновая работа поставщиков – вот что его ждёт на передовой. Он вспомнил