да и шишек у крота было ещё очень дохуя.
А что было у ласточке? Она была хуже лотыша, у того хоть помимо душы есть исчо и хуй, с горечью подумала крошка, давая ласточке кусочек (грамм трицоть, не больше) гашека в дорогу.
Кви-вить, кви-вить! прощебетала птичка и скрылась в зеленом лесу.
К лету крот таки докурился, что решил женица на дюймовачке, аркаман бля!
И как мышь ни сжымала сваё мышинае ачко, как ни работала сваими мягонькими лапками, крот как с белены сарвался – хачу карлицу и ниибёт.
Но девочка была совсем не рада: ей не нравился скучный крот. Он уже плотно сидел на гашише и стал савсем тупым.
К осени Дюймовочка приготовила все свое приданое.
Через месяц твоя свадьба! сказала девочке полевая мышь, потирая лапки, от них пахло кротовым хуем.
Но крошка заплакала и сказала, что не хочет выходить замуж за скучного крота.
Пустяки! сказала блядюга мышь. Только не капризничай, а то возьму да укушу тебя белым зубом. У тебя будет чудеснейший муж. У самой королевы нет стока шишег, как у него! Да и в кухне и в погребе у него не пусто! Благодари Джа за такого мужа!
Перед самой свадьбой Дюймовочка обсадилась гашишем и вышла в поле поговарить с канопляными кустами. Потом она обняла ручонками здоровый куст, который рос тут, и сказала ему:
Кланяйся от меня милой ласточке, если увидишь ее!
Квить квить, это была ластачка.
Палетели са мной в тёплые страны, за акиян, сказала она и, ёбнувшись оземь, оборотилась доброй феей. Девачка потрясла головой, эк меня проглючило, этоже всего лишь говарясчая птица, не более того. И правда, фея была глюком.
Скурила птица, наверно, весь гаш, подумала Дюймовачка. А вслух спрасила: с сабой взять?
Чем больше, тем лучше. Ласточка заливосто рассмеялась, здесь на краю конопляного поля она всегда была весела.
Девочка спустилась в кротовью нору и увидела мерзкую картину – хозяин жестоко сношал старушку-нарушку. Дюймовочка под шумок спиздила много гашиша, наебнула жратвы и уселась на спину птице.
Паехали.
Ласточка взвилась стрелой и полетела над темными лесами, над синими морями и высокими горами, покрытыми снегом. Тут было страсть как холодно; Дюймовочка вся зарылась в мягкие перья ласточки и только одну головку высунула, чтобы видеть чудесные места, над которыми она пролетала.
Скоро они прилетели в тёплые края. Ласточка поселила девачку на маковый цветок.
Но вот диво! В самой чашечке цветка сидел маленький человечек, беленький и прозрачный, точно хрустальный (аркаман). На голове у него сияла прелестная золотая корона, за плечами развевались блестящие крылышки, а сам он был не больше Дюймовочки.
Это был наркэльф. В каждом цветке живет наркэльф или наркэльфа, а тот, который сидел рядом с Дюймовочкой, был сам барыга наркэльфов.
Ах, как он хорош! шепнула Дюймовочка ласточке.
Маленький барыга совсем перепугался при виде ласточки. Он был такой
крошечный, нежный, и она показалась ему огромным страшилищем. Зато он очень обрадовался, увидав нашу крошку, он никогда еще не видывал такой хорошенькой пелоточки! И он достал свой золотой шприц и укалол Дюймовочку в вену. Затем спросил, как ее зовут, и хочет ли она быть его женой, царицей маков? Вот это так муж! Не то что гадкий сын глючной жабы или крот гашишист! И девочка согласилась. То-то было
радости! А ласточка сидела наверху, в своем гнездышке курила бонг и пела молодым, как только умела. Но самой ей было очень грустно: она ведь крепко полюбила девочку и хотела бы век не расставаться с ней.
Тебя больше не будут звать Дюймовочкой! сказал барыга наркэльф. Это гадкое имя, а ты такая хорошенькая! Мы будем звать тебя Майей!
Прощай, прощай! прощебетала ласточка и, хорошенько дунув, полетела из теплых краев в далекую Голландию. Там у нее было маленькое гнездышко с запасом гашиша, как раз над окном человека, большого мастера забить, накурица и рассказывать сказки. Ему-то она и спела свое "кви-вить", от нее-то мы и узнали эту историю.