и ткнул в меня пальцем: - Это кто?
- Баба моя, Лидка. – гордо ответил Серёжа, и погладил меня по костлявым плечам. – Я ж без неё теперь никуда, Вась.
Я хотело было снова надуть груть, но почему-то не получилось. Ну и хуй с ней.
- Я посрал. – Снова равнодушно доложил племяннек, и мы все сразу почуяли, что он не напесдел.
- Ебаная тётя, как ты исхудала… - вздохнул Вася, встал, подошол к Вовчику, и пнул его ногой: - вставай, упырь, в душ тебя отведу.
- Не пайду, - вдруг ожил племяннек, и ткнул в меня пальцем: - Я хочу, штоп она со мной рядом села!
Я уже открыла рот, чтоб заорать, но Сирожа меня опередил:
- Она не сядет рядом с тем, кто срёт в штаны. Пиздуй мыцца.
Вовчик радостно заржал, и пулей вылетел куда-то в соседнюю дверь, оставив после себя устойчивый запах говна.
- Я с ним не сяду… - Я сразу решила внести ясность в этот вопрос.
- И не надо. Щас его Васька в душе запрёт, и вернёцца. А пока он не вернулся…
Глаза Сирожы заблестели, а его руки нырнули куда-то под мой свитер.
- Где ж у тя сиськи-то, хоспадя… - Бормотал, нарушывшый слово, Сирожа, и мацал мои кости.
- Ты ж обещал, чмо… - Обречённо напомнила я, понимая что миня гнусно наебали.
- Я щущуть… Я только туда и обратно, ага?
Свитер мой швырнули на пол, и теперь пыхтели над джинсами.
- Ага…
А хуле делать-то? Сама ж сюда припёрлась, уродины кусок… Вот и не ной типерь.
… Я лежала на деревянном столе, и пела про себя: «Ведь я простой студент, а ты просто пацан, и все завидуют нам, таким простым друзьам!»
Нацепляв спиной множество заноз, я трижды пропела песню про студента, но Сирожа отчего-то не кончал.
- Кончай уже, бля! – не выдержала я, ощющая, как занозы стали появляцца и в моей жопе.
- Ща, ща… Подожди… Тут говнищем пасёт, я так не могу… - пыхтел мерский наёбщик, и тихо шептал: - Памела Андерсон… Большие сиськи… Да, да! Я хочю тебя, девочка мая!
Сука. Мерская тварь. Но, на самом деле, мне было уже до пизды, чо он там себе представляет, чтоб наконец кончить. Жопа болела шопесдец.
- ПАМЕЛААААААААААААА!!!! – взревел Сирожа, и обильно кончил куда-то на пол.
- Наконец-то… - сухими губами прошелестел мой рот, и я, кряхтя, сползла со стола.
- А чо вы тут делаете? – раздался сбоку гундосый голос, и отчаянно завоняло сраньём.
Я ойкнула, и плюхнулась на стул, закрыв одной ладонью и обе сиськи, и до кучи песду.
- ПАШОЛ НАХУЙ, ПИДАР!!!! – одновременно завопили Сирожина глотка и мой пересохшый рот, а Вовчик заинтересовался:
- А чо это такое?
Мы не успели среагировать, и Вовчик, присев на корточки, тыцнул пальцев в то, что нахуячил на пол Сирожа, благодаря сиськам Памелы Андерсон…
- Это что? – спросил племяннек, и сунул палец в рот.
- Это пиздец. – Грустно то ли ответил, то ли подвёл итог Сирожа, и посмотрел на меня.
А меня уже не было.
Закрыв одной рукой рот, а в другой крепко сжимая свои шмотки, я неслась по тёмным коридорам сауны для железнодорожников, и думала только о том, чтоб успеть добежать до сортира. Причом, где находицца этот сортир – я нихуя не знала.
Гулким эхом за моей спиной отдавался Сирожын голос:
- Йуный партизан, бля! Следопыт ебучий! Какого хуя ты припёрся, жертва аборта????
Я бежала долго-долго… И мне даже блевать расхотелось.
И, наоборот, очень захотелось жыть, когда я обнаружила за какой-то случайной дверью выход на улицу, и Сирожын драндулет.
Судорожно напялив на себя джинсы и свитер наизнанку, я вскарабкалась на веласипет, и въебала по дороге.
Наверное, добрый Боженька иногда обо мне вспоминает, и кидает щедрой рукой утешытельные призы, патамушта через полчаса езды по тёмному лесу я, наконец, выкатила на знакомую дорогу, ведущую к моей даче.
Три последующих дня я пролежала на животе, по-партизански терпеливо перенося процедуру вытаскивания заноз из моей жопы и спины, и примерно в тоже время вдрук отчотливо поняла, что я Сирожу больше не люблю.
Потому что он меня наебал и выебал.
Потому что так и не дал мне двести рублей, и не накормил пироженками.
Потому что он просто мерский пидр, и любит не меня, и даже не мою песду, а какую-то резиновую Памелу Андерсон.
А ещё у нево есть друк Вася с племянником Вовчиком.
Этого было достаточно, чтоб я всю жизнь зеленела литсом от имени Вова, аццки ненавидела деревянные столы и велосипеды, и категорически отказывалась ходить в сауну.
Кто ж ево знаит, чо там за племяннеки у местной охраны…

udaff.com