- жеманно вздохнула она, когда парень вышел на заправке прикупить сигарет и еще выпить.
− Так брось его! - весело предложила Наталья.
− Скоро так и сделаю, - сказала малолетка.
Парень вернулся и мне стало его немного жаль. Он, небось, думал, что Бога за яйца ухватил, трахает малолетку, и та влюблена в него по уши. Но я ничего не сказал. Я просто смотрел на всех этих друзей моей любимой женщины из ее мира — и на кавалькальду машин за нами, где в каждом авто сидело по пять таких же, и налегал на спиртное
− Ощетинился, как ежик, - сказала Наташа, и потрепала меня по щеке.
− М-м-м-м, - сказал я, и открыл еще шампанского.
− Не налегай, милый, - сказала она мягко, но я уже представил, как она скажет это властным тоном, лет через десять.
Она это явно поняла и улыбнулась мне. И поцеловала меня. Я подумал, ладно. На следующей остановке малолетка вышла поссать. Девушки составили ей компанию.
− Ну и дети пошли! - сердито сказал стерпер, обернувшись ко мне. - ей шестнадцать, а она уже ебется!
− Чувак, но ведь ты сам ее ебешь, - сказал я.
− У меня дочь, ей десять, - сказал он. - Я ей матку вырву блядь, если узнаю, что она дала кому до брака.
− А твоя жена? - спросил я.
− Мы в разводе, - сказал он.
− Неудивительно, - сказал я.
Он не понял, поэтому довольно кивнул. Девушки вернулись. Мы снова поехали. Автомобиль, солнце, скорость, любовь, выпивка. Я был счастлив. Встал, и, высунувшись в люк сраный по пояс, пропел:
− Форевер янг, ай вонт ту би...
Они лишь смеялись. Мне было все равно, потому что мне было хорошо. Единственное, что меня смущало, вещицы на мне были вчерашние. Ночевал я у Наташи же, мы отправились к ней сразу после бассейна. И на фоне всех этих мальчиков сраных я явно проигрывал. Ну, да ладно. Я сел, и открыл еще шампанского.
− Он писатель с большим будущим, - сказала Наташа.
Они понимающе переглянулись.
Видимо, это все объясняло.
ххх
От холода я легко дрожал, но в целом было терпимо. Солнце уже выглянуло, и следовало ожидать, что через минут десять станет жарко. Так обычно летом и бывает. Дача Наташи — трехэтажный, еще один блядь, особняк, - торчала вверх башенками. Все блядь молдаване жаждут устроить из своей дачи средневековый замок. Папаша моей возлюбленной не был исключением. Я сплюнул, и хлебнул еще вина. В руках у меня была бутылка на полтора литра. Отлично. Вечеринка прошла на ура. Сначала мы с какими-то мудозвонами сварили картошку, причем они видели, как это делают на костре, первый раз в жизни. Потом я объяснил им, как сделать шашлык без шампуров. Потом поддал еще и научил ребят охотиться за куропатками. Ну, куропаток не было, поэтому мы охотлись на кур из соседской деревни. Потом мы выпивали и говорили тосты. Потом я любовался видео-поздравлением, которое папаша Натальи записал для дочки заранее.
− И пусть твои невероятные возможности... - говорил он.
Потом были танцы, потом бассейн. Потом снова охота на куропаток. Парни оказались славными, все — мальчишки в душе. Правда, я был единственный среди них, у кого не было ни подобающего будущего, ни автомобиля, ни классной рубахи-поло. Это удручало, но после очередной порции спиртного, не очень. Я знал, что между нами разница как между ступенями блядь эволюции. Я знал, что, даже если разбогатею, как Крез, все равно буду буднее самого бедного из них. Потому что богатство, это то, что ты получаешь с рождения. А я с рождения — нищий и скучный, которому нет дела ни до чего, кроме своих книг сраных.
Когда я поделился этим с Наташей, он покачала головой, и сама налила мне выпить. Но я видел, что она поняла — так оно все и есть.
Где-то после полуночи Наташа привела меня в комнату, и уложила, потому что я был крепко пьян. Но мы трахались, это я запомнил. И даже протрезвел под утро. А Наташа, наоборот, уснула, уставшая. Я поцеловал ее в лоб спекшимися губами, оделся тихонько, и, перешагивая тела, выбрался на улицу. Нашел бутылку вина, и вышел к дороге. Подождал с полчаса.
Показалась машина. Я выставил руку.
− Я так и знала, - сказала Наташа.
− Покинешь до города, красотка? - спросил я.
− Садись, - сказала она.
Я сел, мы поехали. Она была прекрасный водитель. Я прихлебывал винцо. Видимо, им пахло, так что Наташа открыла окно.
− Я подвезу до края города, а там уж извини, - нарушила она молчание.
− Ага, - сказал я.
− Ты сейчас совершаешь огромную ошибку, - сказала она, не отрывая глаз от дороги.
− Знаю, - сказал я.
− Зачем ты со мной так поступаешь? - спросила она.
− Вчера ты меня стыдилась, - сказал я.
− Нет, - сказала она.
− Да, - сказал я.
− Да, - сказала она.
Машина гудел, ветер, залетая в окно, чуть свистел. Наташа, хоть и после бессонной ночи, была прекрасна, и ничуть не помятая. Вино кислило. В душе у меня играла флейта, нежная и печальная. Чего уж там. В душе у меня играли все флейты мира.
− Ничего, я смогу с этим жить, - сказала она уверенно.
Я молчал и пил.
− Я смогу жить с тобой таким, какой ты есть, - сказала она чуть менее уверенно.
Я пил и молчал.
− Я не буду требовать от тебя измениться, - сказала она еще менее уверенно.
Я молчал да пил, пил да молчал.
− Так что даю тебе шанс, - сказала она, и сказала совсем неуверенно.
Я молча пил.
Мы приехали к остановке автобуса на краю города. Первым делом я обратил вниманиа на сигаретный киоск, где и пивко продается.Он был открыт. Отлично. День обещал удаться.
− И все-таки, - сказала Наташа, - я предлагаю последнйи раз, давай попробуем...
− Притормози около киоска, - сказал я.
Она молча глянула на меня и выполнила просьбу.
− Ты сейчас совершаешь самую большую ошибку в своей жизни, - сказала она.
И не проронила больше ни слова.
Я вышел из машины и прислушался к себе. Флейты все еще играли. Настроение было так себе, потому что зубы я с утра не почистил, да и легкое похмелье давало о себе знать. В городе было пустынно и Наташа смотрела уже куда-то в сторону. Забегая вперед, скажу, что, если бы я ушел, то это и правда была бы самая большая ошибка в моей жизни.
Ну, я ее и совершил.

udaff.com