закричав:

Бранзулетки!

Жандармы молнией метнулись к избе.

Но было поздно. Члены ЦК Компартии РМ в изгнании услышали первый крик, и успели запереть двери, после чего, говоря языком протокола — составленного Лоринковым, - произвели акт самосожжения. Спустя час от самой передовой части молдавского общества, - писал подпольный листок «Независимая Молдова» - осталась горстка пепла.

ХХХ

Когда часть, - под командованием младшего прапорщика румынской армии Лоринкова, - покидала деревеньку, начался дождь. Унылый бессарабский дождь семенил с серого бессарабского неба, будто хотел поскорее попасть на землю, и просочиться в нее глубоко. Чавкала под ногами грязь. Звякали о пряжки карабины жандармов. Пахло жареным, но уже, впрочем, не сильно. Ветер уносил неприятный запах.

Лоринков, замыкавший колонну при выходе, оглянулся. Почему-то грустно запел.

… я... тебя не отпускаю никуда, - пел он.
… ты, целуешь мое сердце, - пел он песню своей любимой певички Мары.

Притихшие румыны грустно слушали мрачную песню своего нового командира. Глядели в землю, шагали молча. Лоринков почему-то вернулся бегом к пепелищу. Подобрал чье-то сердце, подкинул его несколько раз задумчиво... Зашвырнул в небо. Высоко зашвырнул чье-то сердце в небо бывший первый номер сборной института по регби Лоринков. Отвернулся, и не увидел даже, как упал обугленный комок на землю. Ушел, печатая шаг, - отчего грязь разлеталась брызгами, - и Леушены вновь замолкли.

Обезлюдевшая деревенька, дымясь, остывала.

Смывал дождь с земли остатки жира и пепла, обертки пайка, следы сапог... .

Дождь смывал все.

udaff.com