вчерашний вечер и лейтенанта-медика. Как его звали? Гюнтер, кажется. Да, Гюнтер Уде.

***
В виду острой нехватки времени, в Гармише не было ни тактических учений, ни восхождений с отработкой специфики ведения боевых действий в горах. Ждали приезда непосредственного начальника, генерала Губерта Ланца.
После совещания Фреда и ещё нескольких офицеров вызвал к себе в кабинет гауптман Хаймс Гроот, назначенный руководителем операции. Гроот был явно взволнован, и волнение это передалось всем присутствующим в кабинете, за исключением Фреда, мысли которого занимала совсем не война. Гауптман обвёл взглядом сослуживцев. Не любитель громких и пафосных речей, он сразу же перешёл к делу.
- Обстоятельства несколько изменились. На линию фронта мы вылетаем сегодня. Первая горнострелковая выводится из-под Оржденикидзе к Клухорскому перевалу, оттуда на Эльбрус. На перевале мы соединяемся с основными частями и выдвигаемся в направлении горного отеля на высоту четыре-сто-тридцать. «Приют одиннадцати». Кто был на Кавказе, наверняка помнит этот отель.
Фред, всё это время думавший о последней встрече с Хелен, никак не мог сосредоточиться. Только услышав о предстоящем восхождении, он отогнал неприятные мысли и теперь старался слушать Гроота с большим вниманием.
- Далее, мы разбиваемся на две группы: Мюллер со своими людьми остаётся в «Приюте одиннадцати», вторая группа, которую возглавлю непосредственно я – продолжит восхождение. Лист, Штросс и Фердинанд – со мной, на западную и восточную вершины.
Фред и ещё пара офицеров кивнули. Перед самой войной Фред участвовал в нескольких восхождениях на Кавказе вместе с русскими альпинистами. Наверное, именно это и сыграло роль в отборе кандидатов.
- Наша задача установить на обеих вершинах флагштоки со знамёнами Германии. Миссия, скорее политическая, чем имеющая стратегическое значение, надеюсь, это понятно. После возвращения в отель - подготовка к приёму и размещению оборудования…
Гауптман замолчал, сел за стол и скрестил руки на груди. Жест, который он часто использовал, когда необходимо было принимать важные решения, сталкиваясь с нестандартными действиями противника, или с чем-либо непонятным и противоестественным. Как будто он старался закрыться от внешнего мира и в то же время дать себе возможность сконцентрироваться. Присутствующие понимали, что сказано далеко не всё. Гауптман несколько секунд смотрел перед собой. Затем, выйдя из оцепенения, он разжал руки и облокотился на стол.
- В операции примут участие представители института Аненербе. Цель их миссии держится в строжайшем секрете. Нам поручено оказывать им любую помощь.
Было заметно, что Грооту, мягко говоря, неприятна вся эта история с присутствием на театре военных действий, оккультистов фон Зиверса. Перерыв всю Европу, как старый бабкин сундук, они теперь совали свои провонявшие нафталином носы в планы Вермахта. Даже он, всего лишь капитан, понимал всю безрассудность этого манёвра – снять четыре дивизии с передовой и направить их на никому не нужный в стратегическом плане Эльбрус. Обсуждать и тем более не выполнять приказы командования он не может, но, по крайней мере, думать об этом ему никто не в силах запретить.
- И ещё… Каждому из нас в процессе всей операции необходимо будет иметь при себе радиопередатчик одностороннего действия. Я понимаю – лишний вес… Но это распоряжение непосредственно от вышестоящего командования. Единственное, что я могу предпринять в данном случае – на время восхождения на Эльбрус всей группе придётся отказаться от стандартной радиосвязи.
Хаймс Гроот поднялся из-за стола, давая понять, что предварительный инструктаж закончен.

***
Таинственным радиопередатчиком оказался модифицированный и облегчённый до трёх килограммов двухламповый «Фридрих». В придачу к нему шёл так называемый «солдат-мотор» для зарядки аккумуляторов в полевых условиях. Он тянул ещё килограмма на три-четыре.
- Оставлять на поясе, и не снимать ни при каких обстоятельствах, – ещё раз напомнил инженер, продемонстрировавший работу передатчика. – Получасовой подзарядки хватает на восемнадцать часов непрерывной работы.

К вечеру группа в полном составе погрузилась на транспортный Ju-52, в шутку прозванный Tante. «Тётушка» вырулила на взлётную полосу, легко оторвалась от земли и, набрав высоту перехода, взяла курс на Восток.




Глава 4

Франция, Страсбург, Анатомический институт. Октябрь 1942 год.

Каждый раз, когда Клаус Рольф входил в операционную, ему становилось не по себе. Совершенно голые стены, огромные окна без занавесок и белая кафельная плитка на полу, создавали ощущение абсолютной стерильности – неживой и холодной. Даже когда на препарационном столе лежал очередной труп, Рольфу не было так страшно. Как ни парадоксально, это добавляло интерьеру хоть немного жизни. Глава отдела «Н», Август Хирт не терпел на рабочем месте ничего лишнего, хотя средств на разработки военной медицины Вермахт выделял немало. Притом, что за последнее время финансирование всех без исключения отделов Аненербе резко сократилось, а многие проекты и вовсе были свёрнуты ещё в сорок первом.
Сегодня Хирт закончил работу раньше обычного. Весь день он был раздражителен, много курил и постоянно отходил от стола к окну. Глядел в густой осенний туман, закрывал глаза и думал о чём то, шевеля губами. Рольф в основном стоял без дела, от этого ещё больше устал, и теперь, слушая Хирта, ему хотелось побыстрее добраться домой и залечь в горячую ванну.
- В некотором роде отдельные виды опухолей напоминают пчелиный улей. Каждая клетка играет определенную роль, и только некоторые из них имеют уникальную способностью размножаться и образовывать новые опухоли. Приблизительно одна из десяти – стволовая…
Август Хирт сделал последнюю затяжку и затушил сигарету - ему так и не удавалось избавиться от привычки курить прямо за прозекторским столом. Он ещё раз осмотрел тело лежащего перед ним мужчины. Вскрытая грудная клетка напоминала акулью пасть, готовую вот-вот захлопнуться. Доктор Хирт вздохнул, снял перчатки и бросил их в корзину. Рольф, весь вечер ассистировавший Хирту, устало облокотился на металлический бортик стола, размял затёкшую шею.
- Что дальше, герр доктор?
- Скажите, чтобы убрали тут. И зайдите ко мне в кабинет, есть одно неотложное дело.
Клаус мысленно попрощался с горячей ванной, он знал – обсуждение всех неотложных дел руководитель отдела заканчивал глубоко за полночь.

Резиденция Августа Хирта располагалась этажом ниже. Он много времени проводил на работе, засиживаясь в кабинете далеко за полночь, а иногда и до утра. Аскет по натуре, он и кабинет свой обставил с максимальной рациональностью - беспощадно выбросил всё лишнее. Когда Рольф открыл дверь, штурмбаннфюрер что-то записывал в толстую тетрадь, оформленную кожаным переплётом. Своих записей он никому не показывал, и тетрадь постоянно находилась в сейфе, который стоял тут же, возле письменного стола.
Хирт посмотрел на вошедшего поверх очков и жестом пригласил сесть.
- Нам понадобится