микроскоп Райфа и частотный генератор, – не отрываясь от записей, сказал Хирт. – Только без лишнего шума, Рольф. Мне бы не хотелось, чтобы Рашер узнал о моей работе раньше времени.
Клаус кивнул. Ему не нравилось, что Август Хирт занимается проблемами диагностики и лечения рака в ущерб основной работе. Он знал крутой нрав начальника отдела и никогда бы не осмелился заговорить об этом, но при нынешней нестабильной ситуации на фронте и постоянных заговорах в тылу опасался незапланированных проверок СС. А уж они-то точно не станут разбираться - кто был против, а кто нет. Поборов страх, Клаус попытался отговорить Хирта, но тот не дал ему и слова сказать.
- Зигмунд Рашер - патологический идиот. Но, несмотря на это, он достаточно далеко продвинулся, и мы можем использовать его опыт. Последнее время он слишком увлёкся экспериментами в Дахау, которые увели его в несколько ином направлении.
Хирт отложил ручку и закрыл тетрадь.
- Моя методика значительно отличается от работ всех, кто занимался этой проблемой до меня. Я верю в успех, но ещё раз хочу вас предупредить, Рольф: всё что здесь происходит, должно оставаться в тайне до тех пор, пока мы не получим положительных результатов. Если Рашер что-то пронюхает, он тут же доложит Гиммлеру, и нас обвинят в том, что мы едим чужой хлеб.
Рольф снова кивнул. При упоминании имени рейхсфюрера его пробил озноб, как будто за шиворот плеснули ледяной воды. Интриги пугали его не меньше чем опыты, которые проводил руководитель отдела «Н» над живыми людьми. Но он понимал, что штурмбаннфюрер пойдёт до конца. Два года назад Хирт проводил эксперименты на самом себе и попал в госпиталь с кровоизлиянием в лёгкие, отравившись горчичным газом. Вспомнив это, Рольф решил, что переубеждать Хирта – пустой номер. И смирился.
- Я понимаю, герр доктор. Что-то ещё?
- Да. Мне нужны ещё два хороших патологоанатома и антрополог. Мы же не можем совсем забросить основное направление. И постарайтесь всё это сделать в минимальные сроки. Но в первую очередь – микроскоп и генератор. Тогда мы сможем форсировать события.
Хирт задумался на минуту. При нынешней ситуации он не может доверить поиски оборудования даже такому надёжному человеку, как Рольф. Будет много посредников, где-то да и произойдёт утечка. И тогда можно поставить жирный крест на дальнейшей работе.
Хирт окликнул Рольфа, когда тот был уже в дверях.
- Знаете что, займитесь непосредственно поисками персонала… Микроскоп вы вряд ли сможете найти в Европе. Я попробую связаться с моими американскими коллегами. Так будет быстрее и надёжнее.
Рольф облегчённо вздохнул, стараясь, чтобы его эмоций не заметил Август, но тот был слишком поглощён своими мыслями.
Когда Рольф вышел, Август Хирт снова открыл тетрадь. Он продолжал писать, пока за окном не стало совсем светло.

***
Всю дорогу до дома Клаус думал о словах Августа Хирта. Доктор был проницательным человеком и наверняка заметил, что его ассистент напуган. Поэтому и прибегал к хитростям, говорил: «наша работа» и «мы получим результаты». Главное, чтобы он не забыл о Рольфе, когда будут раздавать награды и оказывать почести.
Скрытный по натуре, Хирт никогда не распространялся о своих научных изысканиях. Клаус Рольф был, пожалуй, единственным сотрудником отдела, которому он по настоящему доверял и рассказывал о своей работе, да и то скорее поверхностно, не вдаваясь в детали. Но больше всего Рольфа интересовала кожаная тетрадь штурмбаннфюрера. Он дорого бы отдал, чтобы хоть одним глазом взглянуть на записи.
Конечно, Хирт нисколько не боялся ни Зигмунда Рашера, ни самого Гиммлера. Он боялся совсем другого: что его работа будет передана в отдел «R» и все лавры заберёт себе выживший из ума авантюрист Рашер.

Всю следующую неделю Клаус занимался поисками персонала. Задача оказалась не из лёгких: почти все мало-мальски хорошие специалисты работали на передовой. Он связался со своим старым приятелем по университету, Гюнтером Уде. Ещё одного паталогоанатома он нашёл в парижском госпитале Милосердия.
Сопроводительные письма, подписанные лично Августом Хиртом, позволили ему беспрепятственно заполучить обеих кандидатов в течение нескольких дней. Оставалось найти толкового антрополога.



Глава 5

Германия, Кёльн – Франкфурт-на-Майне. 2005 год.

После ухода врача Манфред решил, всё-таки, осмотреть содержимое забытой Ракешем сумки. Если поначалу он сомневался, стоит ли это делать, то теперь было совершенно ясно – сумка явно оставлена не по забывчивости хозяина.
Пара белья, пуловер, синие хлопковые брюки, ботинки, кожаная куртка и моток тонкой, но достаточно прочной верёвки с карабином - всё это предназначалось Манфреду, тут сомнений не оставалось. Кроме того, в боковом кармане сумки он обнаружил девятимиллиметровый «Вальтер». Переодевшись, пациент подошёл к окну и оценил расстояние до земли. Пристегнув конец верёвки за радиатор отопления, Манфред открыл створку и в этот самый момент услышал шаги в коридоре, прямо напротив своей палаты. Он быстро задёрнул штору и повернулся к двери.
Вошедший, судя по всему, был несколько удивлён, увидев Манфреда не в больничном халате. Он остановился в дверях, явно не зная, как поступить дальше. И в этот момент время для них обоих перестало быть чем-то постоянным. Для каждого оно приобрело особое значение. И если для Манфреда каждая секунда была на вес золота, то посетитель был не прочь максимально растянуть эти мгновения. Но, в данной ситуации, спровоцировать время двигаться быстрее было проще, чем превратить его в вечность. Манфред чувствовал, что должен первым начать действовать.
- Добрый вечер, доктор. Странно… Я думал, что вечерний обход уже закончился.
- Здравствуйте. Да, закончился. Но вам нужно сделать кое-какие процедуры перед сном. Это распоряжение дежурного врача.
Он даже не поинтересовался, откуда у Манфреда одежда, и вообще – почему он в таком виде. Это могло говорить только о том, что посетитель не готов к подобному повороту событий, и теперь будет тянуть нить времени в обратную сторону. По крайней мере, попытается это сделать. Мужчина поставил на стол металлический судок, снял крышку и указал пациенту на стул.
- Садитесь, это не займёт много времени.
Манфред не двинулся с места, но незнакомец другой реакции и не ожидал. Перейти к активным действиям ему мешали небольшой столик и стул, которые отделяли его от противника. Пока посетитель обходил эту досадную преграду, пациент получил небольшую фору. Манфред успел сгруппироваться и отвести руку незнакомца в сторону, а затем ударил его носком ботинка в коленную чашечку. Падая, незнакомец получил ещё один удар - в висок. И уже лежащего на полу противника Манфред оглушил рукояткой пистолета. Последний удар явно был лишним - Манфред понял, что привести незнакомца в чувство теперь вряд ли получится, а ведь он мог рассказать немало интересного. Хотя не исключено, что он ничего не знает.
Пациент кинул на дно сумки шприц, перелез через подоконник и стал спускаться вниз по веревке, отталкиваясь ногами