от стены.

***
Узнав у прохожего, в каком направлении нужно двигаться, Манфред перекинул сумку через плечо и направился к автовокзалу. Автобусы на Франкфурт курсировали через каждые тридцать минут, и до следующего рейса оставалось не больше четверти часа. В зале ожидания было немноголюдно, поэтому Манфред решил дождаться посадки снаружи здания, подальше от людских взглядов и возможной слежки.
Он отошёл на менее освещённую часть улицы и, чтобы скоротать время, принялся изучать вывески магазинов и ресторанов. Одна из них была явно не на немецком языке, однако он без труда прочёл – «Кафе Анастасия. Настоящая русская кухня и закуски».
Перед глазами Манфреда стали всплывать образы - сначала расплывчатые, затем всё более ясные и почти осязаемые: прибитый пылью чердак, скрипящие половицы под ногами, и голос женщины, доносившийся через небольшое отверстие в полу. Голос был настолько живой, что Манфред вздрогнул и обернулся. Картинка тут же исчезла, и вместо дощатого пола он увидел сырой после недавнего снега асфальт.
Всю дорогу до Франкфурта Манфред думал об увиденном, пытаясь вытащить из глубины подсознания хоть какие-то воспоминания.

Отель «Сенатор» был и вправду непрезентабельным заведением - таких во Франкфурте, наверное, пруд пруди. Манфред спросил о забронированном на его имя номере и направился к лестнице. Готовый к любым сюрпризам, он опустил руку в карман и снял пистолет с предохранителя. Поднявшись на второй этаж, Манфред прошёл по коридору и обнаружил в дальнем его конце ещё одну лестницу. Она была гораздо уже парадной и круто уходила вниз. Манфред спустился и вышел к автомобильной стоянке. Отсюда можно было без труда попасть в переулок. Таким образом, при первой опасности из гостиницы можно будет убраться довольно быстро и при этом не привлекать внимания.

Перед тем как войти в номер, Манфред какое-то время постоял возле двери, прислушиваясь. Никаких, даже малейших шорохов слышно не было, и он вошёл внутрь. Небольшое, скромно обставленное помещение имело казённый вид. Впрочем, ни на что другое Манфред и не рассчитывал. Он открыл дверь душевой, затем створки встроенного шкафа. Убедившись, что в номере кроме него никого нет, вернулся к входной двери и запер на ключ. Подошёл к окну и, чуть раздвинув ламели жалюзи, осмотрел улицу. Манфред смертельно устал за сегодняшний день, всю дорогу из Кёльна так и не сомкнул глаз, а теперь ещё и вспомнил, что практически ничего не ел со вчерашнего дня. Решив поискать поблизости кафе, он бросил сумку на постель и вышел на улицу, воспользовавшись узкой боковой лестницей.
Но была и ещё одна причина, по которой Манфред хотел покинуть отель. Желание больше узнать о себе. Быть может, что-то увиденное или услышанное, подскажет ему - кто он на самом деле, и почему собственная память играет с ним в эту нелепую игру. Кроме того, есть ещё масса нюансов, которые он хотел бы для себя прояснить.
Многое, ещё в больнице Кёльна казавшееся ему странным и непривычным, окружающие воспринимали, как само собой разумеющееся. Например, огромное количество сложного медицинского оборудования, беспроводная связь, которой пользовался чуть ли не каждый встречный. Да и такие мелочи, как его синие хлопковые брюки - Манфред был уверен, что никогда не носил брюк из подобной ткани, однако, оказавшись в городе, заметил, что добрая половина его жителей одета так же.
И наоборот, редко используемые в повседневной жизни предметы казались ему знакомыми - когда он крепил верёвку за радиатор отопления, карабин привычно лёг в ладонь. Да и сам спуск из окна… Как будто раньше он только и занимался тем, что удирал из больниц при помощи верёвки. Девятимиллиметровый Вальтер в кармане куртки тоже не казался ему чем-то, из ряда вон выходящим. А ведь наверняка на улицах не так много вооруженных жителей. Манфред вспомнил и про вывеску русского ресторана рядом с автостанцией. Для себя он сложил все эти наблюдения воедино и назвал «эффектом пиковой восьмёрки».

***
Заняв столик, за которым легко просматривался вход в кафе и небольшой участок улицы, Манфред сделал заказ и занялся изучением посетителей. Час был ранний, улицы почти пусты. Кроме Манфреда в кафе было ещё несколько человек - миловидная девица с книжкой через столик и два парня в самом углу. Никто не показался подозрительным, и он перевёл взгляд на внушительных размеров экран, висящий на стене. Диктор сообщил результаты вчерашних матчей, затем на мониторе замелькали фигурки игроков. Они двигались по полю настолько быстро, что Манфред с трудом следил за перемещениями.
В этот момент он почувствовал пронизывающую боль в висках, как будто голову сдавило тисками. Манфред закрыл руками лицо и откинулся на спинку стула. От непроизвольных движений боль только усилилась.
В следующее мгновение Манфред увидел яркий свет, почувствовал босыми ногами влажную после дождя траву. Где-то совсем рядом прозвучал голос.

- Нет, Фред. Мы идём вдвоём, только я и Эди.
Солнце слепило глаза, Манфред щурился, прикрывал лицо ладонью, но никак не мог рассмотреть стоявшего перед ним парня. Три дня, не переставая, лил дождь, сегодня в полдень погода наладилась, и вот на тебе! Они идут вдвоём. Манфред отвёл взгляд в сторону. Дым от костра щекотал ноздри и продирался в лёгкие. Манфред закашлялся.
- У тебя подготовка, сам знаешь… Да и снаряжения на троих не хватит. Парень развернулся и, пригнувшись, нырнул в палатку. Манфред тяжело сплюнул в траву и огляделся. Справа громоздилась, уходя в самое небо, совершенно отвесная скала. Теоретически он знал весь маршрут: Бастион, затем влево до Красного зеркала, оттуда траверсом ещё левее и вверх, до Первого и Второго ледового поля. Потом Рампа, Паук и небольшой ледник перед самой трещиной, ведущей на вершину. Сколько раз он проходил мысленно этим маршрутом. А теперь его не берут. Стоило ли тащиться сюда из самого Инсбрука? Спорить с Вилли Ангерером бесполезно, если тот сказал нет – значит, нет. Манфред прошёлся по палаточному городку в сторону небольшой группы людей - несколько газетчиков, фоторепортёров и пара немецких альпинистов. Те собирались выдвинуться рано утром, если погода не испортится. Манфред знал обоих, хотя и не был знаком лично: Тони Курц и Андреас Хинтерштойссер. Оба улыбались и демонстрировали решимость.
Сколько Тони? Двадцать два? Двадцать три? Всего на пару лет старше Манфреда, а через несколько дней о них будут писать все берлинские газеты: они покорили Эйгер!
Проходя мимо, Манфред услышал, как Тони сказал репортёрам:
- Стена будет наша, или мы умрём на ней.
Сказал в шутку и улыбнулся. Манфред хмыкнул и прошёл мимо. Услышал, как за спиной защёлкали затворы фотокамер. Французы и итальянцы стояли чуть в стороне. Они отказались от восхождения, осторожничали. Всем известно, что погода на Эйгере коварна. Только что светило солнце, а в следующую минуту может пойти дождь, снег… Карла Мерингера и Макса Зедельмайера так и не нашли в прошлом году. Все издания писали о трагедии. Вилли и Эди тоже хотели пойти тогда, прошлым летом.
Вилли