второй конверт.
− А вот и Ваську, - сказал он, щедро даря третий конверт.
− За Нинку, извини, не положено, - сказал он, разведя руками.
− Она у тебя домохозяйка была и не застрахованная, - сказал он.
− К тому же, Игорешка, не убивайся ты так по ней, - сказал он.
− Блядь она была ебанная, - сказал он.
− С капитаном Долом еблась, - сказал он.
− Который и придумал всю эту аферу с сахаром, - сказал он.
− Конечно, не просто так, а потому что он сука ебанная, - сказал он.
− Был давно уже перевербован, - сказал он.
− Когда?! - сказал лейтенант.
− Еще в Афгане, - сказал товарищ генерал.

Закурил, глядя на карту. Сказал горько:

− Он мне как сын был... - сказал он.
− Но однажды, - сказал он.
− Шли мы караваном из Пянджского ущелья, - сказал он.
− А тут нам навстречу вылетает колонна вертолетов, - сказал он.
− И все блядь «черные ястребы», на хуй, - сказал он.
− ЦРУ и МИ-6, - сказал он.
− Ебаный в рот, - сказал лейтенант ошеломленно.
− … - недовольно покосился на него товарищ генерал
− Виноват, товарищ капитан, - сказал лейтенант.
− В общем, беру я в правую руку свой «Калаш», - сказал товарищ генерал.
− А в левую миноме... - сказал он.
− А когда бой кончилась, он и появился, - сказал он.
− Мол, контузия, был в канаве, - сказал он.
− Пидар, ради прикрытия, ноги себе отрезал, - сказал он.
− Но мы, конечно, рано или поздно разоблачаем всех, - сказал он.

Включил телевизор. На экране забегали полосы, потом картинка появилась. Висел на струнах фортепиано под потолком обрубок капитана Дола. Страшно похожий на какого-то удивительного парашютиста, вздумай тот отрезать себе ноги, раздеться догола, и обмотаться стропами без купола и отрезать себе мошонку.

Капитан кричал, и кричал страшно. Совесть, подумал лейтенант. Товарищ генерал кивнул.

− Совесть мучает, - сказал товарищ генерал.

Выключил экран, закурил. Помацал себе правую сиську.

− Сердце, лейтеха, - сказал он, поймав взгляд лейтенанта.
− Я же блядь все через него пропускаю, - сказал он.
− Вы же мне как дети, - сказал он.
− Родные, - сказал он.
− А почему справа? - сказал лейтенант.
− Так мы ведь всегда правы, - сказал генерал.

Встал. Потянулся.

− Кстати, о детях, - сказал он.
− Мы тут с пацанами... - сказал он неловко.
− Раз уж такая хуйня... - сказал он.
− Ну в смысле без детей... - сказал он.
− И твои погибли... - сказал он.
− Одиночество, тоска, вся хуйня, - сказал он.
− В общем, вот, - сказал он.
− В конце-то концов, дети вырастают и на хуй шлют, - сказал он.
− Бабы все шлюхи, - сказал он.
− А это... не обманет не предаст... - сказал он.

Свистнул. Из под стола вылезла овчарка.

− Вот тебе Джульбарс вместо семьи, - сказал товарищ генерал.

Пес, виляя хвостом, обнюхал берцы лейтенанта и задрал лапу. Это, наверное, чтобы сбить с толку поисковиков, подумал лейтенант. Джульбарс сел, оглядываясь.

− Джульбарс, - сказал ему лейтенант.
− Он на Джульбарса не отзывается, - сказал генерал.
− Только на Рекса, - сказал он.

Овчарка, заслышав «рекс», гавкнула утвердительно.

− Настоящий разведчик, - подумал лейтенант.

Кивнул генерал утешительно. Сказал в спину уходящему с верным псом лейтехе.

− И это, Петров, - сказал он.
− Антонов, - сказал, не оборачиваясь, Антонов.
− Антонов, - сказал генерал.
− Ведро сахару-то верни, - сказал он.
− В бухгалтерию, - сказал он.

ХХХ

Конечно, смирение к лейтенанту Антонову пришло не сразу.

Как ему и говорил и предупреждал о том штатный психолог ФСБ, который провел с ним три сеанса психотерапии, поначалу его будут мучить фантомные боли.

− Типа как капитана Дола по поводу ног, - сказал психолог.
− Только вы эти мысли гоните прочь, - сказал психолог.
− Потому что если мы их узнаем, - сказал он.
− То мучить вас будут не мысли, а мы, - сказал он.
− Так что просто начните рисовать, купаться с дельфинами, - сказал он.
− Выгуливайте собаку, учите ее всяким штукам, - сказал он.

Лейтенанту семья поначалу снилась. Детки играющие... Теплые, шелковистые волосы Нинки, живот ее, размякший после родов и такой... родной. Просыпаясь, лейтенант с болью видел, что рука его тонет в брюхе Джульбарса, который, скотина ебанная, упорно не желал спать на полу, а только на кровати. Первые несколько месяцев лейтенант пил. А когда понял, что ничего не помогает, ступил на скользкую тропинку предательства.

− Значит, Рексик, да - бормотал он.
− За семью и дом овчарку на хуй, - бормотал он.
− Вот как контора кровь оценила, - бормотал он.

Шептал что-то, выискивая в интернете. Наклонялся близоруко — что не мешало ему быть отличником по стрельбе и боевой подготовки, - к экрану. Недели поисков даром не прошли. Лейтеха отыскал настоящий оппозиционный портал в интернете! Назывался он «Советская пресса» - сокращенно svpressa.ru — и на нем было нарисовано красное знамя, две карикатуры на Контору и Президента-Главнокомандующего, а еще там были две фотографии мужиков в профиль.

И подпись.

− Побуяним против власти, мужики! - было написано там.
− Хватит ужо пидарам пить нашу кровь, - было написано там.
− Скажем режиму «нет», - было написано там.
− Каждому, кто придет свидетельствовать за преступления режима, - было написано там.
− Два пива, гарцкая канарей... - было написано там.
− В смысле блядь, прямой эфир и место в Рядах Борцов, - было написано там.

А ниже, маленькими буквами, выходные данные, адрес и - «при содействии администрации президента РФ»

ХХХ

… в студии, откуда транслировалось все в интернет, - как в комнатке, где капитана Дола замучили, подумал лейтеха, - было очень светло. Стеклянный стол, микрофоны, книжки на полках. Маркс, Деррида, Кара-Мурза, Ленин - прочитал имена лейтенант. Все наши, с теплотой подумал он. Потрепал по холке Джульбарса. Глянул на мужика, который напротив сидел. Высокий, статный, молодой, в грубом рыбацком свитере, лицо волевое, красивое...

− Не иначе, как главный враг режима, - подумал лейтеха.

Подпер рукой щеку и приготовился рассказывать свою горькую правду. Начал подвывать тонко и горько Джульбарсик...

− Ну что пацаны, побуяним?! - сказал мужик в свитере фразу, которой, как объяснил он лейтехе, все развлекательные передачи у них начинаются.
− А сейчас, сограждане, - сказал мужик в свитере.
− Прямо в эфире, - сказал он.
− Нам расскажет Всю Правду, - сказал он.
− О Режиме и его кошмарных преступлениях, - сказал он.
− Раскаявшийся лейтенант ФСБ, - сказал он.
− Товарищ Антонов, - сказал он.

Тренькнул телефон у ведущего. Кивнул парень одобрительно лейтехе — мол, режь правду, как хирург матку, - а сам отошел в уголок, перетереть.

− Значит, люди добрые, -