С ножом в руках.. Не успеваю я выкрикнуть "Дежурныйпо….", как, весело прокричав: "Духи, вешайтесь!", это существо ловко метает в меня свой небольшой пирачинный ножик, размером с тот, каторый был у Сильвестра с талоном, в фильме "Рембо. Первая кровь".

Это мачете втыкаеца в стенд "Атличники баивой и палитической падготовки", буквально в двух сантиметрах от моего уха и я понимаю, что с тишиной и покоем на сегодня покончено.

Так я пазнакомился с первым из своих новых дедов, безбашенным кексом па прозвищу Свист. После появления Свиста, в роту вломилось еще тридцать четыре таких же отморозка. Наша груша, на каторой мы отрабатывали Удары Крутого Кикбоксинга, через полминуты обработки мощными плюхами новоприбывшых разорвалась пополам и пол засыпали наполнявшие ее опилки. Все, попавшиеся под горячую руку чекисты, включая, естественно и меня, получили лехких символических пиздюлей, дескать, не расслабляйтесь, рибята. Деды, как стая диких абезьян заполонили окружающее пространство.

Я ахуел с этава зоопарка. Они были повсюду и везде несли разрушения и человеческие жертвы, как стихийное бетствие. Хули, полгода на кафказе, их можно было понять.

Пора готовить веревку и мыло, подумал я в тот день и не ошипся. Долгое время лишенные общения с духами медиумы решили компенсировать это тем, штобы по полной оторваться на нас в последние дни. Началась чорная полоса для всего нашего призыва, вернее десяти остафшихся человек, так как у четверых резко проявились симтомы разных смиртельных заболеваний и они дружно загасились от попадалова в окружном госпитале (кагда деды уволились, все они так же реско выздаравили).

Днем мы носились по полку, как хуевые торпеды, разыскивая необходимые дедам детали обмундирования и еду, а ночью усиленно ожимались от пола, стояли в позах "думающего удава" и "атдыхающева индейца", получали "лосей" и проходили тесты на крепость фанеры и брушнова пресса за чьи-нибудь косяки (а косяки случались каждый день).

Всем дедам что-нибудь было нужно. Тому новые шнурки, этому офицерскую портупею, третьему ваабще ботинки "облегченки" (размечтался, бля). Вот, блядь, в липешку разбейся, а раздобудь.
Как в сказке про фидота-стрельца: "Принеси-ка дух мой Харя (это у меня такое погоняло было в армии), то чиво не может быть."

Ну а где мы могли все это барахло достать? Естественна, у военнослужащих других падразделений. Вот мы и занимались весь день исключительно тем, что пиздили этих военнослужащих, невзирая на лычки и сроки службы. Хотя бальшинству дастаточно было просто пригрозить, понимали все без слоф.

Тут, надобно сделать небольшое атступление. Роты спецов жывут по своим особым понятиям, отличным от других уебанцеф. Если ты дух спецназа, то для тибя сущиствуют только твои дедушки, а дедушки из других рот типа так, хуйета из пад нагтей. Со спецами типа все должны щитаться и уважать. Досигаеца такое уважение беспощадным пиздиловом всех и вся, невзирая на личности и без всяких там жинтыльменских понятий. Если, например у какого-то дедушки мотострелкового батальона есть, допустим, портупея, необходимая деду из нашей роты, то чекист, как дабытчик, должен эспраприиравать оную у владельца. Если тот не хочет расставаца со своим добром, то выписать ему пизды в необходимых каличествах. А если тот чирисчур здароф, то взять с собой пару других чекистоф и выписать ему пизды каллективом. И.т.д. И.т.п.

Восстать же массово протиф таких распарядкаф эти самые другие военнослужащие не имели мужиства, так как знали, что за нашими хилыми духофскими спинами стоит песдетс какая сирьозная сила. Там бля не только по пиздулятору словить можно. Покалечат лехко и изящно в адин момент. Хули, чиченский синдром, краповые береты и все такое.

В опщем, все что я нахуячил выше это еще не история. Так, приамбула нибольшая или, как любит говаривать некий Гоблин Гага Вступление. Я бы даже сказал втупление. Сопственно история начинаеца здесь.

Деды, как общеизвестно, очень любят пажрать. Вот бля хлебом не карми, дай пажрать и фсе тут. Причем хуячить в палкавую столовую и поедать там дежурное блюдо "Сечка с салом" им видити ли "Не положено". Принеси им, барам, видите ли, еду чуть ли не в пастель. И не гавно какое, а салдатский диликатес- жаренную картошку

А картошка выдаеца поварам только для того, чтобы добавлять ее в супы. Как правило в гороховый (ох, уж этот мне гороховый) и гречневый. Картошка мелкая и гнилая, да и выдают ее не много.

Итак, штобы приготовить для дедоф скавародку картофеля, надо отпиздить наряд по кухне, задрочить его чистить клубни пасленовых, патом вломить пизды повару и заставить его эти очищенные клубни жарить.
После этого бес палева пронести картошку в роту, што само по себе являеца мини-приключением.

Канешна после этава варварства весь полк тщетно ковыряеца ложками в тарелках в поисках чего-нибудь фкусненькава, но абнаружывает адин горох, вареный лук (бе) да жыжу со слабым запахом мяса (которое тоже беспощадно вылавливаеца из котлов и относица остро нуждающимся в жывотном белке дедам.

А хули, вот так вот наш жистокий мир несправидлиф и ни хуя тут не паделаеш.

Картошку приходилось добывать каждый день, а, так как дедов было до хуя и все хотели жрать, то было решено подключить к этому процессу и офицерскую сталовую, повар каторой, сам уже дембель, по слухам выебывался и говорил крамольную фразу:

"Апошликабывынахуйничегоделатьнебуду".

Он канешна заблуждался, так как мы сабирались сделать ему предлажение, от каторова он не смог бы отказаца (жарить картошку и не песдеть, если зубы дороги)

Как одного из главных боевиков ЧК- состава меня отправили к нему парламентером, для урегулирования этого вопроса.

После кароткой разъяснительной беседы, прошетшей в теплой дружиствинной опстановке, повар угодил в санчасть с диагнозом "пирилом нижней челюсти".

Я не хотел ему ломать челюсть, клянусь Великим пакемоном Пика-чу. Просто она у нево до этого уже была сломата (непросто быть поваром в армии) и только-только поджила, а тут я со своим аргументом в виде апперкота.

Повар меня, ефстествено, сдал са всеми патрахами и я тут же оказался у начальника штаба на кавре. Тот долго арал на меня и сакрушался па поводу того, что теперь гатовить шакалам фкуснячку ну апсолютно не кому, после чего предался размышлениям вслух, нащщет того, не сделать ли теперь в атместку поваром меня.

На это я отвечал, што не в чем не виноват, што старослужащий Хуев попытался навести неуставные атнашения и заставить меня, как молодого, сбегать для него в ларек за сигаретами, нашто я сказал ему НЕТ!, а он попытался применить грубую физическую силу и получил адыкватный отпор.

А нащщет того, чтобы паставить меня поваром, ставьте, гаварю, буду только рад, только баюсь, что вашы друзья афицеры не аценят маей стряпни по дастоинству.

Ладно, пиздуй в роту,- сказал мне этот незлой па сути сваей старикан. -Три наряда по кухне вне очереди.

На вичернем разводе наш ротный, человек не бес чуфства юмара "пожурил" меня за содеянное, улыбаясь при этом во