все свои двадцать зубоф быфшего баксера. Он всегда радавался известиям о том, что мы каго-то в ачередной раз отпиздили, так как небезабаснованно щитал, что такие вещи поднимают боевой дух каллектива.

- Не делай больше так, рядовой Ренсонов,- сказал он мне перед строем.

- Никак нет, таварищ капитан. Больше такова не пафтарица!- отрапартавал в ответ я и все трицать восемь дедов и дембелей дружно заржали.

Кароче, как бы то ни было, канал постафки жареной картошки из шакальской столофки был налажен.

Однако, через пару дней, один из моих сопризывникоф, камчатский итальянец Марчелло (в паспорте в графе национальность так и написано "Итальянец", а фамилия Стамбакио) появился в роте в атпизженном састаянии и саабщил нам приниприятнейшее известие: солдатская столовка взбунтовалась и картошки сегодня не будет.

Это означало, что будет зато вместо этого нам ночью хороших пиздянок от голодных дедушек.

Так и случилось. Были атпизжены с асобым циннизмом. Мокрыми палатенцами, бля. Никаких следоф, а боль ацкая. А утром мы с Марчелой отправились наводить историческую справедливость.

Сталофка взбунтовалась не спроста.

В рядах ее работникоф появился новый лидер, хлеборез, дедушка, тоже быфший спец, выгнанный когда-то из нашей роты за какой-то крупный косяк. Он-то и навешал пиздюлянских наглому духу, который ввалился в помещение кухни, как к сибе домой. Марчелло пробовал топорщица, но получил по рогам и припух.

Вот тебе и приключения итальянцеф в россии. Напаследок, вхуячиф Марчелле волшебного пенделя, хлеборез велел ему передать нашим, штобы больше за картошкой не приходили. Хуй вам, сказал он, а не шакаладные конфеты.

Все остальные работники кухни по рассказам Марчеллы после этих слов начали танцевать ламбаду от радости и поздравлять друк друга с избавлением от нинавистного ига.

С этим беспределом надо было срочно што-то решать.

Договорились, что Марчелло выведет охуефшего хлебореза на улицу, типа пагаварить за жизнь, а там его встретит и научит вежливости злобный Ренсон. Сам же Марчелла ввяжеца в разговор, если аргументы Кузи (так звали хлебореза) окажуца более весомыми, чем мои.

Марчелла скрылся в недрах столовой и через пару минут вышел оттуда вместе с Кузей.

Я подошел к ним с грозным еблом.

- Ну и чо вам надо, душары? - издевательски начал хлеборез- Я же гаварил вчера вот этому чувырлу, что….

- А вот чего- резко выкрикнул я и прервал его речь резким ударом по еблу.

По моим ращщетам этого удара должно было хватить для того, чтобы убедить Кузю в его неправоте. Однако такого не праизашло. Кузя потерялся только на мгнавение, а потом прошипеф "ну держитесь, суки" начал окучивать меня руками и ногами по всем правилам вологодскава централа. Как выяснилось патом, он оказался каким-то невьебенным черным поясом и мастером спорта па всевазможным единаборствам и мое приимущество в десять килаграм веса его ни капельки не смутило.

В общем мне пришлось несладко. Я вообще-то боец неважный. Неуклюжий, што твой песдец и координация движений у меня хуйовая. Каких нибудь лошкоф окучить- эт пожалуста. А с сирьезными саперниками сразу становица ясно, што я рожден для мира, а сафсем не для вайны. Так что мои корявые приемы сикретной борьбы борицу не дали никаких палажительных результатоф. Вместо этого я раз за разом ловил своим широким еблом мощные плюхи то с руки, то с ноги от шустрого хлебореза.

Одна из таких пиздюлин зверски парвала мне верхнюю губу, втарая пришлась прямо в ухо. Под напором Кузи мне пришлось отступать назад. Я попытался знаками показать Марчелле, чтобы тот нахлобучил лофкача сзади какой-нибудь дрыной па галаве, но грязный итальяшка застыл в ступоре и никакова жилания мне памагать не праявлял.

"Ни хуя сибе сходил за хлебушком"- подумалось мне- "Запиздит ведь, как кутенка"

Кузя тем временем разошолся не на шутку. Обнаружыф, что достойнова сапративления я оказать не могу, он начал крутить всевозможные вертушки и ваабще активно выебывацца перед единственным зрителем этой пастанофки Марчеллой. Двойка, маваша, уо-кик. Получай, очкарик.

Вот тут-то и случилось чудо. Во время очередного наскока скота я выбросил, обороняясь, левую руку впиред (а я лефша) и попал ему прямо в ямочку на падбародке.

Я люблю сматреть бокс и видел немало уличных драк, но такого нокаута наблюдать мне до этого не доводилось. Кузя не терялся, не сгибался и не складывался- он просто рухнул как падкошеный, как маникен, в натуре. Затылком прямо аб асвальт, само-сабой.

Я застыл в ахуе. Передо мной лежало бизжызненое тело из под затылка каторого растекалась небольшая лужица крови.

Я попытался привести хлебореза в чувство, но мне это не удалось- выхлестнут он был наглухо. К тому же у него начал пропадать пульс.

Первой мыслью было съебаца с места прашествия оставиф Кузю самого разбираца со своими праблемами. Но Марчеллу видели на кухне, так что, ежу было понятно, что вычислят нас в тичении пятнацати минут.

- Хули вылупился, Стамбакио- крикнул я охуевшевшему Марчеле. - Мухой дуй в санчасть, скажи тут человек помирает.

Марчелло убежал, а я остался с поверженным Кузей. Из столовой понавыбегали встревоженные гражданские поварихи и вся кухонная пиздобратия, которая сидела тиам впредфкушении скорой победы Кузи над чекистами.

- Ай-яй-яй- запричитали поварихи.- что же ты падла делаешь, ты же парня угробил. Такой мальчик хороший. За что ты его так?

Я в это время уже был в глубоком трансе и ни на что не реагировал.
Прибежали врачи и дижурный по полку. Врачи унесли бизжизненное тело в санчасть, а дижурный схватил меня за рукав и куда-то потащил. Как оказалось -в клуб.

Надо было случица такому ЧП как рас в тот день, когда в полк приехал камандир дивизии, редкостный уебанец и мудак.

Дежурный затащил меня прямо в зрительный зал, где уже сидели все шакалы нашего полка, а камандир штото громогласно втирал им с трибуны. Как я понял, реч шла об искаренении дедофщины.

- Што случилось?- спросил дивизионный гавнокамандующий, кагда увидел что дежурный тащит меня прямо к сцене.

- Да вот, таварищ генерал. Солдат бойца покалечил. Хлебореза на кухне. Черепно-мозговая, челюсть сломана, кароче полный набор.

- Рассказывай, как такое произошло?, -строго спросил меня генерал.

Я начал рассказывать ему старую скаску про белого бычка. Дескать, вот такой нехороший старослужащий Пиздин попытался навести неуставные атнашения и заставить меня, как молодого, сбегать для него в ларек за сигаретами, нашто я сказал ему НЕТ!, а он попытался применить грубую физическую силу и получил адыкватный отпор.

Впрочем на этот раз никаво особенно разжалобить мне не удалось, так как, в задних рядах поднялся начальник офицерской столовой и сказал:
- Так это тот же боец, который пару дней назад нашему повару челюсть выставил. Такие же отмазоны лепил, гаденыш. Простили его на первый рас. Клялся и божился, што такова больше не будет.
- Так ты рецидивист?- обратился комдив ко мне.- Кулаками любишь помахат?. Вон какой лоб здоровый. Что,