каждый день упатреблять абрикосовый, ананасовый, яблочный, грушэвый, апельсиновый, клюквенный, гранатовый, персиковый, виноградный и другие вкусные и палезные напитки."

Или, што -нибудь типо "У аднаво рыбака над правым глазом паявился Чорный треугольник. У другово рыбака черес четверо суток тоже паявился над правым глазом Чорный триугольник и когда второй рыбак выехал на своем рыболоветческом судне в море, то заметил над водной плоскостью зиленый квадрат…и.т.д."

Все истории были очень длинными, да жопы напичканными научными терминами и савершэнно бессмысленными. Я пытался записывать этот гиниальный бред в тетрадку для потомкоф, но быстро падвязал с этим делом ибо паталагически лениф.

Такую галимую пургу Веник мог нисти чисами и заткнуть ево было нивазможно. Кагда начиналась эта шарманка, здаровому сну приходил песдец. Да и нездаровому тожэ. Я затыкал ушы берушами и начинал пытаца воткнуть в книшку, што у меня получалось крайне хуево из-за Вениново жывово радио. Ачивидное-невераятное нон-стоп, бля.

Гдето раз в два часа он прерывал свой паучитильный расскас и начинал у меня што-нибудь долго и нудно выпрашывать, абычно воды. При этом он бисил миня называя каждый раз новыми именами, так и не сумеф запомнить, как меня зовут, как будто это было сложнее чем запомнить слова толеранность или диффузия каторые он пастаянно вставлял в базар к месту и не к месту.

Что -нибудь типо

- Нектар, дай мне пожалуйста немножко жыдкости.

По неастарожности я в первый день пажалел биднягу и дал ему отдушы напица, о чем тут жэ сильно пажалел, так как усосав литр кипячоной воды, Джонсильвер паступил не по джентильменски, а именно скорчил жабье ебло и начал скоцки блевать на миня и акружающую дийствительность чорной ванючей слизью.

Убирать это гавно за ним пришлось мне. Хуле, бывают в жизни огорченья, просишь хуй, дают печенье. Не делай людям дабро, внучок, гаваривал мой пакойный дедушка Касым-бабай, и оно к тебе дабром не вернецца.

Как жэ я материл этово толстово пидараса Веника. Пидарас, гандон, мудила, хуесос….А тому допизды, лопочет очом то своем, лопочет. Хуесос.

С тех пор максимум чево он добивался настойчивым получасовым нытьем- это пара глотков, не большэ, причом именно воды, так как все приносимые ему матушкой соки сразу жэ вызывали у Вени страшные блевотные паследствия, паэтому я со спакойной совистью выпивал их сам в качистве маральной кампенсации и в хуй не дул.

Рас в день Вене делали первязку. Кагда мидсистра снимала с тово абрубка, каторый кагда-то был Вениной нагой павязку, по палате разнасилась такое аглушительное тухломясное злавоние, што па-моему дажэ тараканы, каторые днем и ночью дилавито шароебились по памещению и у каторых мне пастаянно хателось спрасить, не мишаю ли я вам, гаспада, сваим присуцтвием, апиративно сваливали в к саседям черес винтиляцыонную ришотку.

Мне жэ приходилось зависать в курилке с книшкой по полчаса и занимаца пассивным курением, хужэ которово на маладой арганизм , как извесно , влияет только пассивное пердение и упатрибление вредных норкотикоф.

Стоит ли упоминать, што кроме этово Веник ригулярно бизбожно ссался и срался, причом пастаянно в разное время, чем аканчательно запутал старушку нянечку, каторой и бес тово приходилось с ним не сладко.

Так как бабушка никак не магла приподнять или хатя бы сдвинуть с места эту полуторацентнеровую тюленью тушу, мне каждый рас приходилось напрягать мышычные валокна и памагать атрывать ево от кравати, штобы Вене сминили ачиридной памперс.

Но хуже всево жырный аднаногий хуй вел себя ночью. Он либо храпел как мамонт, атчево меня падбрасывало к паталку, такие ацкие стаяли вибрации, либо клянчил воды и пажрать используя для палучения оных какие-то савершэнно дикие абизьяньи вопли и гарлавое пение.

Один рас перед сном я дал ему как абычно пару глатков вады (при этом пару минут провидя в яросной барьбе по атбиранию у нево банки с астатками) и паставил банку на тумбочке у кравати. Слехка прикемарив я проснулся черес некоторое время от Сильверовсково натужново пыхтения. Жырдяй умудрился встать на мостик и тянулся к банке сваими карявыми пальцами. Ясен пень из этой затеи вышло то, што должно было выйти. Мудило зацэпил банку рукой, та ебнулась на пол и законамерно расхуячилась.

Асколки само сабой убирал я.

- Нет ли у тебя каково -нибудь вкусново напитка, Рональд?- спросил Веня, кагда я сметал последние куски стикла в савок.

- Напитка? - взбисился я, тыкая, прастите за каламбур, веником Венику в бочину- Ты, падла, еще смееш спрашывать у меня про напитки?

- Ну да, Руперт, освежающево вкусново лимонадику хочу- паяснил вридитель.

- А залупу троекуровского пса на варатник не хочеш? Хотя…..Будет тебе сийчас лимонад, пидарас.

С этими славами я слил все двинацать маленьких баночек с анализами в адну бальшую и дал ее в руки Джонсильверу.

- На , пей, жэртва психотропново оружыя.

Веня адним махом выдул садиржымое банки, после чево паморщился и со славами

- Хуевенький у вас аднако лиманад, батенька,- выблевал все абратно, за што тут жэ получил пару звонких пащочин.

В опщем ночами я па большэй части либо тайно съебывал с бальницы дамой, либо причисафшись массажной росчоской и надушись адикалоном "Шыпр" абальщал Сонечку, кагда ана дижурила па отдилению в ночную. Спаивая девчушку самадельным дамашним вином, я гладил ее пухлые каленки и пиздел, пиздел, пиздел.

Слица в экстазе нам мешал злой рок в лицэ дижурново врача, каторый сам пирманентно ебал Соню и был, ханжа, катигорическим пративником тово, чтобы симпатичная мидсистрица принимала в башню вялово у ковото ещо, кроме нево.

Есть такая категория пидарасов: ни сибе (нажреца и дрыхнет в дижурке), ни людям (пастаянно падрывеца и палит, штобы не было криминала)

На третью ноч Сонечкиново дежурства у меня ужэ от взаимново падстольново петтинга так свадило яйца, что терпеть не было никаких сил. Взяф блядь на руки я патащил ее в сваю палату.

- Ты што делаеш, Ренат?- заверещала та.- Анатольич проснеца.

- На хую я вертел твоего Анатольича.- жарко выдохнул я ей я в ухо- Я тебя так хочу, не могу просто. Это любофь наверное, не иначе. Если чо, скажэм за Веником вместе прибирались.

Затащив дивицу в палату, я сразу жэ припер вхадную дверь ближайшэй краватью, завалил на нее Сонечку и начал зверски ее ебать.

Веник, само сабой, не спал. Вниматильно наблюдая за палавыми фрикциями он начал издавать какие-то смишные парадирующие звуки, чмокать губами, имитируя хлюпающие звуки пизды, патом стал подбодрять словами типа "давай-давай", "еще-еще", "опа-опа", а перед самым маментом эякуляцыи вдрук радосно разгоготался, тем самым обломиф этот самый мамент.

- Хуле ты ржош, блядина, клоуна проглотил, што ли?- злобно спесднул на нево я.- Еще один от тебя звук, отпизжу натурально, как сабаку.

Веник притих.

Я решыл, что самое время проверить, действительно ли Сонечка "как пылесос". Разлегшысь паудобней я предоставил ей вазможность прадемонстрировать свае мастерство. Сонечка не абманула