и молча вышел из кабинета. А через 15 минут Клару увезли на машине скорой психиатрической помощи в сумасшедший дом.

А парторгу газеты ничего не было. Даже как будто занесли благодарность в его учетную карточку. Ведь он публично защищал престиж Коммунистической партии и Советского государства!

Ну а положение Клары было более чем плачевно. С такой характеристикой, какую ей выдали в редакции родной газеты, она, по мнению медиков, нуждалась в интенсивном лечении. Болезнь у нее определили под стать характеристике – шизофрения с преобладанием отрицательного отношения к окружающим, гипнотическими галлюцинациями и патологическим фантазированием. Ясное дело, лечить надо человека.

И лечение началось.

Ее в таком количестве напичкали всякими препаратами, так закололи уколами, что она и в самом деле тронулась.

Через неделю ее выписали. Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы……

Зачем зря держать человека? Больше, чем ее вылечили, уже не вылечишь! На последнем собеседовании добрый доктор задал ей только один вопрос:

- Как вы относитесь к международной политике КПСС?

- Политику партии одобряю, - уверенно ответила Клара.

- Можно выписывать, - кивнул доктор медсестре, а потом кивнул и Кларе, мол, до свидания. Но Клара не уходила. Она молча протянула доктору какой-то листок.

Доктор взглянул на него, хотел было усмехнуться, но в последний момент сдержался. Лучше не усмехаться. Одна, вот, уже доусмехалась.

Листок представлял собой заявление Малининой Клары о приеме в партию. В коммунистическую партию, естественно.

“Э - э, видать, мы ее немножко не долечили, - подумал доктор, - надо бы еще. Хотя куда же еще? Дальше некуда!”

Клара молча с любопытством смотрела на доктора.

- Видите ли, Клара... э - э - э, - начал говорить он.

- Юрьевна, - подсказала Клара.

- Видите ли, Клара Юрьевна, Ваше желание похвально, оно заслуживает всяческого одобрения. Я бы сказал – поощрения. Да! И поощрения в том числе. Но есть в Вашем деле одна маленькая неприятная деталь.

- Неприятная? - спросила Клара, с любопытством глядя на доктора.

- То есть нет. Я не то хотел сказать. – доктор начал волноваться. - Почему же неприятная? Просто деталь. Маленькая. Дело в том, что у нас, как и в любом советском учреждении, есть своя партийная ячейка. Но, к сожалению...

- К чьему сожалению? – решила уточнить Клара.

- Да нет! Не к сожалению. Это я не так что-то сказал. Простите. О чем это я? Э-э-э-э….. А! – вспомнил доктор. - В общем, вступить в партию могут только наши работники. Члены нашего коллектива, так сказать.

Клара опять молча протянула доктору другой лист. Это было заявление о приеме на работу.

«Она сумасшедшая! - подумал доктор. – Или это шутка такая?»

Но шутить на затронутую тему было не принято даже в сумасшедшем доме. Здесь и без того хватало такого рода шутников. Почти добрая половина больных учреждения. Дошутились уже! Или отшутились? Как правильно? Короче, про ЭТО – никаких шуток!!! Поэтому Клара в этот же день была принята на работу в сумасшедший дом на должность медсестры, а ее заявление о вступлении в партию было отдано на рассмотрение в местную партячейку.

Так Клара Малинина, теоретик советской рекламы, с отличием окончившая Ленинградский институт культуры, стала медсестрой в дурдоме и кандидатом в члены КПСС.

udaff.com