Здесь принципы поставлены на карту, дело чести, можно сказать.

Опять же, сапоги-.. Пока шло обсуждение его участи, Исаак в это время забился обратно в свое купе от страшного слова ?Подъем!¦ и начал ?ловить кота¦. Выразилось это в срывании занавески с окна, на которой и в самом деле был нарисован жирный котяра с бандитской мордой и надписью, из которой следовало, что семья, взявшая этого кота на содержание, почему-то будет богатой и счастливой.

Исаак схватил занавесочного кота за задние лапы и начал тянуть на себя что было сил. И в этот момент Парсонс очнулся. После мыслей об оленях и тундре он сразу же вырубился, но ненадолго, а пришел в себя уже совершенно нормальным человеком.

Да, злую шутку сыграли с Исааком кома, лагерный паек на пересылке и многочисленные приключения, описанные в ?Position N 1¦-


Все то время, пока он лежал в коме в лагерной больничке, ему постоянно вводили в организм новые, не исследованные еще препараты, частенько забывая при этом накормить питательным раствором. Парсонс, сам того не зная, переболел всеми известными болезнями (кроме венерических), но несколько раз, и был вылечен от них несколькими способами, в том числе, и очень новыми рискованными. Революционными, можно сказать. Начальник санчасти, капитан медицинской службы Ебанько (с ударением на последнем слоге), вечно пьяный новатор и энтузиаст-экспериментатор, предлагал заразить Исаака одновременно коровьим бешенством и вирусом Эбола, а в качестве противоядия сделать прививку сибирской язвы и африканской чумы, а потом посмотреть, какой вирус выживет. Как говорится, клин клином... Самое смешное, что к служебной записке Ебанько с предложением провести этот эксперимент на Исааке был проявлен официальный интерес Центра. Из Центра была получена депеша с указанием не проводить на Исааке никаких экспериментов вплоть до прибытия расширенной комиссии из Министерства Обороны.

Дело в том, что свой рапорт капитан Ебанько писал в состоянии настолько сильного опьянения, что не поленился переписать всю историю болезни Исаака и описать все применявшиеся методы лечения. В Москве заинтересовались останками покойного Парсонса. Судя по отчету капитана, Исаак давно уже должен был сгореть синим пламенем и трижды сгнить от введенных препаратов, и эксперты-медики жаждали прикоснуться к истлевшим тканям Исаака, чтобы изучить воздействие такой массы сильнодействующих отравляющих веществ на человеческий организм.

Единственное, что не поняли в Москве, это целесообразность дальнейших экспериментов на покойном. Поэтому в состав комиссии ввели психиатра специально для капитана Ебанько, так как уже были сигналы о склонности персонала больницы к некрофилии. К тому же методы лечения Исаака наводили на мысль об извращенной ненормальности врача, и от капитана решили тихо избавиться. В Норильск прибыли два судмедэксперта высочайшей квалификации, патологоанатом, химик, микробиолог, все с учеными степенями, психоаналитик из института имени Сербского - специально для Ебанько и трое невзрачных ребят в одинаковых костюмчиках, которым почему-то отдавали честь и вставали по стойке ?смирно¦ даже полковники после краткого ознакомления с их служебными удостоверениями.

Таков был состав комиссии из Москвы. Сразу же по приезде капитану сделали какой-то там укол, и он говорил, ласково улыбаясь, около часа.

Из его монолога не удалось выяснить ничего нового об Исааке, но капитан клятвенно обещал усыновить своих детей, буде таковые объявятся. После еще одного укола выяснилось, что начмед свихнулся еще лет пять назад от лагерной жизни и ?белого безмолвия¦ и постоянно вступал в сношения с трупами заключенных мужчин и женщин, всех их помнил по именам и отзывался о них с неподдельной нежностью. Психоаналитик скорбно взглянул на ?троих одинаковых¦ и безнадежно покачал головой: - Больше ничего не скажет, но как человек он уже не существует. Один из одинаковых переглянулся с двумя остальными: - Ну что, товарищи, будем на ноль умножать? Или как? Второй сказал задумчиво: - А чего его таскать туда-сюда, опять же билет денег стоит, корми его опять же до самой Москвы, в Сербского койку займет, а толку-то от него... К тому же материал портит. Я думаю - на ноль. Третий только кивнул: - Конечно. Чего уж тут. Мерзлота кругом. ?Сгорел¦ на посту и пиздец. Первый, помедлив, приказал судмедэкспертам: - Так, этот придурок, - кивнул он на Ебанько, - сейчас пусть спит. Мы идем смотреть останки Парсонса. Если будут вопросы, мы его разбудим и спросим. Если вопросов не будет, то капитану незачем и просыпаться. Ясно? Судмедэксперты хором ответили: - Есть! Осмотр ?останков¦ Парсонса не поддается описанию. Химик и микробиолог сразу же после исследования анализов крови, мочи, кожных покровов и др. сразу же сошли с ума, так как обнаружили такое количество токсинов и ядохимикатов в организме ?покойного¦, что свалка радиоактивных отходов на Северной Земле показалась бы цветущим оазисом в сравнении с печенью Парсонса.

Этого быть не может!

Не может, и пиздец!

А то, что недоступно людскому пониманию, всегда вызывает легкие необратимые процессы в головном мозге. Так как мозг сильно напрягается в своем стремлении постигнуть непостижимое, начинает ехать крыша. Химик и микробиолог одновременно чокнулись.

Патологоанатом охренело пялился на цветущие щеки Исаака и заливал приступы тошнотворного ужаса перед неведомым феноменом спиртом.

Судмедэкспертам было все глубоко по хую. Они привыкли всю жизнь ковыряться в трупах и не видели ничего особенного в том, что клиент оказался жив. Несколько сдерживала исследования невозможность вскрыть тело для доступа к внутренним органам. И судмедэксперты глухо ворчали типа ?хули с ним цацкаться, резать его на хуй, да и все - работать легче будет¦. Но санкции на это получены не были, и все шло своим чередом. Через месяц комиссия отбыла. ?Одинаковые¦ убедились, что, несмотря ни на что, Исаак жив и будет жить. Объяснить этот феномен с научной точки зрения не удалось.

Ебанько все-таки помножили на ноль, для порядка. Перед смертью он сказал очень странную фразу: ?Я - Гудвин! Великий и ужасный!¦ и вскоре по колонии поползли слухи, что прибывшая комиссия укокошила самого Гудвина, хотя, кто такой Гудвин никто толком не знал. Химика и микробиолога отправили в Москву, в институт имени Сербского, под конвоем психоаналитика. Патологоанатом неожиданно подал рапорт начальству с просьбой назначить его на место капитана Ебанько. Судмедэксперты в один из выходных пошли охотиться на белых медведей, но назад не вернулись. Комиссия рассыпалась, как карточный домик, и ?одинаковые¦, чувствуя суровое дыхание судьбы, бросились скорее уносить ноги. Жалко, что вертолет, на котором они летели до ближайшего аэропорта, разбился.

Вертолет жалко. Комиссии не стало. Впоследствии все люди, соприкасавшиеся с Исааком так или иначе, ощутили, что эта встреча полностью или частично изменила их дальнейшую жизнь. Кому - в лучшую сторону, кому - наоборот. Чаще всего было наоборот, потому что, как говаривал сам Парсонс, ?не хуй