эта знакомая по ночам подрабатывает уборщицей в городском морге.

Ну, так вот. На днях в морг привезли труп молодого мужчины. В общем-то ничего особенного, труп как труп. Но особенность заключалась в том, что этот труп был что называется “без рук, без ног”.

- Ну и что? - равнодушно спросила Клара, выслушав эту душещипательную историю.

- Как это “что”? - удивилась знакомая уборщица. - Представляешь - нет ни рук, ни ног! Я такого еще никогда не видела!

- Да ну и что, Господи?

- Ну... Интересно же! Тебе не интересно? Хочешь, я тебя как-нибудь ночью проведу в морг? Сама посмотришь. Поверь мне, зрелище впечатляющее!

Ясное дело, речь шла об Иване. Точнее, о том, что от него осталось после встречи с веселыми хирургами-студентами.

Кларе не хотелось тащиться ночью ни в какой морг. Но, с другой стороны, может быть, и правда в этом есть нечто любопытное? А, ладно! Пойдем! Делать-то все равно нечего.

И вот пришла Клара в морг. И вот повстречалась она снова с Иваном Мохнаткиным. Точнее, с тем, что от него осталось.

К чести Клары надо сказать, что подобное зрелище она перенесла спокойно. Она некоторое время молча смотрела на искалеченный труп Ивана, а затем громко произнесла:

- Голову даю на отсечение, что это дело рук Парсонса и его подружки Анжелы!

- Какого еще Парсонса? - удивилась уборщица. - О чем это ты? Его фамилия Мохнаткин.

Клара промолчала. Ей не хотелось вступать в дискуссию с глупой уборщицей. В ее голове вертелась первая часть произнесенной ею фразы: “Голову даю на отсечение!”.

Голову даю на отсечение... Голову даю на отсечение... К чему бы это?

И тут ей неожиданно вспомнился роман А.Дюма “Королева Марго”, который она совсем недавно прочитала. Как ответ на ее немой вопрос: “К чему бы это?”

С исключительной четкостью она вспомнила завершающие строки романа, где говорится о том, что королева Маргарита украла голову казненного любовника Ла Моля и спрятала ее у себя в комнате. На память. И тотчас же она вспомнила, что нечто подобное произошло и в романе Стендаля “Красное и черное”. Там какой-то чудак по имени Жюльен выпендривался, выпендривался и довыпендривался до того, что ему отрубили голову. А его любимая (тоже, кстати, Ла Моль) спиздила эту голову у палача. И тоже стала хранить ее у себя в комнате. В тайнике.

Обе эти истории, а, точнее их развязки, возникшие и в без того больной голове Клары, подтолкнули ее к одной очень любопытной мысли.

“Вот как надо! - подумала Клара. - Вот как поступают настоящие женщины! У любви нет границ! И смерть не преграда для настоящей любви! Я, как настоящая женщина (а я ведь настоящая женщина) должна поступить точно так же!”

Глаза Клары засветились каким-то непонятным огнем, она выразительно посмотрела на уборщицу и поднесла палец к губам.

Та в ответ понимающе кивнула, хотя ничего не понимала.

Клара достала из сумочки скальпель, который всегда носила с собой с целью защиты от насильников (а сама всегда хотела, чтобы ее изнасиловали!), подошла к телу Ивана и с неожиданной ловкостью лихо отрезала ему голову.

Вжжжик!!!

И все.

Знакомая уборщица рухнула на пол в глубоком обмороке.

Клара бережно положила голову в полиэтиленовую сумку и прощальным взглядом скользнула по вконец обезображенному трупу.

Вдруг ее глаза снова засветились.

Она опять что-то вспомнила.

На этот раз она вспомнила не роман, а кино. Кинофильм. Фильм одного японского кинорежиссера под названием “Империя чувств”. Великолепный фильм, между прочим.

Но Клара сейчас думала не о его художественных достоинствах. Она вспомнила конец этого фильма. В нем главная героиня настолько сильно любила главного героя, что в конце концов задушила его и отрезала ему половой член.

Прямо так скальпелем и отрезала.

От великой и бесконечной любви.

Этот эпизод из фильма Клара вспомнила, когда ее взгляд остановился в определенном месте на трупе.

“Вот это любовь!” - воскликнула она и одним взмахом отрезала у трупа его половой орган. Типа, хуй.

Очнувшаяся было уборщица попыталась подняться с пола, но, увидев последнюю сцену, с глухим стуком снова рухнула без чувств. Теперь уже надолго.

А Клара бросила отрезанную часть тела в сумку и спокойно вышла из морга.

“Вот так поступают настоящие женщины!” - победно думала Клара, направляясь домой.

На следующий день Клару мучили две проблемы. Вовсе не этического характера, а чисто практические. Где бы раздобыть аквариум? И где бы раздобыть милицейскую фуражку?

Дело в том, что по примеру наваррской королевы Клара хотела на всю оставшуюся жизнь сохранить голову ефрейтора, а именно - заспиртовать ее. Конечно, в фуражке!

Не такие уж это большие проблемы в наше время. Поэтому к концу дня и аквариум, и фуражка у Клары уже имелись. А спирта у нее было хоть залейся!

Клара закрылась у себя в каморке. Она наполнила спиртом аквариум, разложила на столе некоторые части Ивана и задумалась.

Как сделать так, чтобы было правильно и красиво?

Конечно, голова должна быть в фуражке. Это понятно. А как быть с членом? Засунуть в рот? Но это будет несколько двусмысленно и пошло. Пришить куда-нибудь?

Но куда? В какое место?

После некоторых размышлений она приняла единственно правильное решение. Логичное и естественное.

Она решила прикрепить член ко лбу.

Это, пожалуй, было самое правильное место для полового органа, а с эстетической точки зрения, это было даже красиво. Тем более, что половой орган Ивана был мало похож на половой орган. И размером, и своей формой он скорее напоминал детский пальчик, мизинчик пятилетнего ребенка. Если бы еще и ноготок на конце, то сходство бы было поразительное!

Решив такую серьезную проблему, Клара с помощью пластыря прилепила Ванькину письку на лоб его головы. Какова фраза?

В самом деле, получилось красиво.

Таинственно так, загадочно. С первого взгляда было и не разобрать, что у него там на лбу находится. Так, аппендикс какой-то...

Клара любовно посмотрела на сконструированную ею композицию и очень осторожно опустила всю эту канитель в аквариум со спиртом.

Получилось еще красивее.

Сальвадор Дали лопнул бы от зависти! Где уж ему! Такой сюрреализм мог зародиться только в Советской стране, только в стенах психбольницы и только в голове у советской медсестры Клары - в аквариуме плавает человеческая голова в милицейской фуражке и с писькой на лбу.

Клара, склонив голову набок, несколько минут рассматривала свое творение, а затем громко сказала сама себе:

- Ситуация такова, что хорошо получилось. Скромно и изысканно. Чем я не королева Марго?

Справедливости ради надо сказать, что Клару с королевой наваррской связывало только одно - это дикое похищение мужской головы.

Больше никакого сходства не наблюдалось.

В конце этой главы зададимся вопросом: а почему же все-таки так случилось с Иваном? За что такое надругательство? Ведь он покаялся и очистился. За что же это варварское обращение?

Исаак Парсонс на этот вопрос ответил бы так:

- Значит,