Вот лето, воскресенье, позднее утро. Мама с папой сына отправили в пионерский лагерь – расслабляются вдвоем душой и телом. Она на кухне завтрак готовит, огурчики режет, он в комнате пол натирает – обычная однокомнатная квартира. Одинцовский проспект, верхний этаж, окна настежь распахнуты. Внизу озеро блестит, народ загорает. А жара стра-ашная стояла. И они как встали, так голые и ходят. Еще вполне нестарые, наслаждаются свободой.
Трет он паркет, потеет, мышцами поигрывает, а пиво в холодильничке, вода в ванной, жена голая на кухне, – музыка играет.
А под окном тихо сидел их сиамский кот. Балдел от духоты, сквознячок ловил.
Ну, а поскольку муж голый, все его хозяйство в такт движению соответственно раскачивается. И кот сонным прищуром это движение лениво следит...
Сиамские кошки вообще игривые. У них повышенно выражен охотничий инстинкт.
Муж, маша щеткой по ноге и своим прочим, придвигается ближе, ближе, кот посмотрел, посмотрел, неприметно собрался – и прыг на игрушку! Когтем цоп! – поймал.
Муж от неожиданности и боли дернулся, поскользнулся голой пяткой на натертом паркете, на каплях пота, щетка с другой ногой вперед вылетела – – и он с маху затылком да об пол: бу-бух!
Жена слышит из кухни – стук.
– Саша, что там у тебя?
Никакого ответа.
– Сашенька, – зовет, – что там у тебя упало?
Что упало. Ага; Железный Феликс споткнулся. Полная тишина. А когда, надо заметить, человек так навзничь башкой падает – звук деревянный, глухой, как чурка.
Пошла она посмотреть. Лежит он, в лице ни кровинки, глаза на лоб закатились. «Господи! что случилось! ..»
Кратковременный рауш. Вырубился. Затылком-то тяпнуться.
Кот на шкаф взлетел, смотрит сверху круглыми глазами – тоже испугался.
Ах, ох, да что делать; вызывает скорую, брызжет водой, сует нашатырь. А кот следит, как у нее груди болтаются...
К приезду он кое-как оклемался: зеленый, в холодном поту, тошнота и головокружение; классическая картина сотрясения мозга. Ну что – надо госпитализировать.
Заполняет врач карточку, как да что, а жена излагает детали в трагической тональности: ведь не чужой предмет пострадал.
В новые лифты носилки, известно, не лезут, и тащат они его сверху вручную. И как глянут они на страдальческую рожу пострадавшего, представят ситуацию, вообразят себе в лицах эту паркетную корриду с размахиванием гениталиями и охотником-котом, так их хохот и разбирает. Медбрат икает. Врач вздрагивает. И нападает на них дикий гогот, истеричное грохотанье, и отступается врач мимо ступеньки, и они вываливают к черту больного на лестницу. И он ломает руку.
Тут медики просто подыхают от хохота. Они хватаются за перила, перегибаются пополам, прижимают животы и стонут без сил. Потом, взрываясь приступами идиотского непроизвольного смеха, накладывают ему шину и тащат лечить дальше.
По дороге рассказали шоферу и чуть не въехали в столб. А уж в приемном был просто праздник души, просили повторить на бис.
Сотрясение небольшое оказалось, но уж в гипсе он походил.