Рембрант Сэлливэн протер смерзшиеся ресницы и тут же надел рукавицу. Шерстяной шарф, который укрывал от мороза лицо, давно превратился в колючий кусок льда. Проклятая пурга. Чертовы горы! Где же этот перевал? Через него, говорят, так удобно срезать с полсотни миль. Лучше б шел по реке! Снежная крупа, гонимая ураганным шквалом полностью скрывала контур хребта. Ни черта не видать. Пальто, прекрасное кашемировое пальто, в котором так уютно гулять рождественскими вечерами в Нью-Хэмпшире, казалось, истончалось до молекулы под этим диким ветром. Спасали толстые свитера. Один Сэлливэн купил у торговца в Скагуэе, другой, слегка рваный и подпорченный зверьем, снял с трупа сегодня утром. И конечно, выручал тяжелый баул с припасами за спиной. Движение согревало лучше, чем та индианка из селения на ручье Джонса. Смерть от голода и холода не грозит, если он не собьется с пути. А он не собьется.

Рембрант интуитивно ощущал дорогу, пусть и занесенную снегом. До него здесь прошли сотни, да нет же - тысячи жаждущих золота людей. Форма снежных застругов на тропе была немного другая. Но ориентировался не только по ним. Почти каждую сотню ярдов попадались тела, брошенные полозья, утварь. Не многие оказались готовы к жесточайшим морозам и буранам на подступах к долине Юкона. Сэлливэн, как и большинство, не был профессиональным золотоискателем. Лихорадка 1897 года, поразившая Америку, не обошла стороной и его, простого городского учителя. Он бросил жену, работу и пустил свои скудные сбережения на это путешествие. Домой Рембрант вернется только богачом.

Он буквально запнулся об очередной труп. Из снега торчала замороженная исковерканная рука. Не хватало нескольких пальцев, но по густым волосам было видно, что это мужчина. На тыльной стороне ладони угадывалась татуировка - трехмачтовый парусник. Моряк? Эх, успокой, Господи, душу его… Рембрант пошевелил палкой снег и выругался. Тело несчастного изрядно обезобразили звери. Значит, волки заходят даже на эту высоту? Сэлливэн прошептал короткую молитву, прикопал тело, поправил снегоступы и двинулся дальше. Судя по описаниям, до Доусона каких-то 80 миль. Идти… идти… нельзя стоять, требовал какой-то древний неведомый ранее инстинкт.

Воспоминания, мысли… о теплой воде, чистой постели, вкусной горячей еде постоянно кружились в его усталом сознании. Рембрант вытащил из кармана кусок солонины. С трудом разгрыз, пожевал. Стало легче, но захотелось пить. Впрочем, жажда мучила всю дорогу. На ходу забрал варежкой горсть снега. Талая вода не принесла облегчения. Сейчас бы кружку прохладного ржаного пива, которое так здорово варит мисс Уэбб из «Винного донышка», что на перекрестке Весенней и Янтарной-стрит. Ах, как замечательно там сидеть возле окошка с накрахмаленными занавесками, дымя трубкой, неспешно листать романы Купера, восхищаться эссе Эмерсона с его критикой косности и формализма в науке, читать очерки Торо о двух годах на природе в изоляции от общества, или хохотать над сатирическими вещами С.Л. Клеменса, более известного под псевдонимом Твен. А можно просто любоваться видом гор за окном. Они уютные, одеты в зеленое покрывало лесов, манящих прохладной тенью и пением птиц. И, самое главное - там нельзя умереть.

Движение Сэлливэн отметил краем глаза. Серое пятно в пурге на пределе видимости. Волки! Кинул мешок, рванул из чехла заряженную двустволку. Стянул зубами рукавицу и, не обращая внимания на обжигающий холод металла, взвел курки. Усталость и напряжение обманули его – перед ним, ярдах в пятидесяти, стоял человек, махал рукой. Рембрант почувствовал жар и выступивший пот. Уходил страх. Он опустил ружье и двинулся к незнакомцу, возможно, тому требовалась помощь. Не удалось пройти и десяти шагов. Тот, кого Сэлливэн принял за взрослого, оказался ребенком. Пацан, лет одиннадцати. Щурясь от снега, он разглядывал Рембранта, который в свою очередь пытался понять, что это дитя делает в сердце Аляски на высоте одиннадцать тысяч футов над уровнем моря.

- Ты откуда здесь, малец?! Где твои родители? – спросил Рембрант, стараясь перекричать вой набирающего силу бурана.
- Мы ждем отца! - ответил малыш.
- Что?! Господи! А где же твой отец?
Парень промолчал и опустил взгляд. Сэлливэн вздрогнул, когда то, что он принял за какие-то тюки рядом с мальчиков, вдруг пошевелилось. На него из-под вороха одежд и шкур с надеждой и в то же время с испугом смотрели еще две пары детских глаз. Они сидели в сугробе, обнявшись, завернутые в какое-то подобие одеяла. Совсем малютки. Рембрант выругался, в отчаянии обернулся, словно все это было чьей-то глупой шуткой. Впрочем, длилось это состояние доли мгновения, самообладание быстро вернулось к нему.
- Так, где ваш отец??? Что случилось?
- Я думал, это вернулся папа, а это были вы, мистер…

Да что за человек притащил своих детей в этот белый ад? Каким бессердечным существом надо быть, чтоб бросить их здесь! Сэлливэн бегом кинулся к оставленной поклаже. Выдернул лопатку из мешка, продукты, и вернулся к детям. Следующие пару часов он ожесточенно копал пещеру в ближайшем снежном надуве. Мальчишка старался помочь ему, с трудом оттаскивал от входа крупные куски снега. Другие дети были еще слишком малы, либо замерзли и обессилели, чтобы двигаться. Рембрант укутал их в свое пальто, сам он во время работы не чувствовал холода…

Внутри стало тепло, когда Сэлливэн завесил вход, постелил на пол оленью шкуру и зажег спиртовую горелку. Зачерпнул котелком снег со стены, поставил на огонь. Бросил туда мяса и фасоль. На другой горелке закипала большая кружка с чаем. Когда показались долгожданные пузырьки, подлил несколько унций рома.

- Как твое имя, малыш? – Рембрант протянул кружку старшему.
- Я не малыш! – зло зыркнув, пацаненок передал питье младшим. – Мне уже двенадцать, мистер. Я… мое имя Гарри Бенфорд… это моя сестра Руфи, ей шесть лет, и малыш Даниэль, ему скоро будет четыре, вот…
Представился и Сэлливэн.
Даниель, попив горячего, сонно захлопал ресницами и уснул на коленях сестры. Дети на глазах отогревались, таял лед и снег на одежде, покраснели щеки и носы.
- Так что случилось с вашим отцом? – повторил вопрос Сэлливэн.
Гарри отвернулся и хмуро уставился в одну точку. За него ответила Руфи:
- Наш папа, Сэм Бенфорд, пошел за золотом! У нас кончилась еда, и папочка велел подождать… он скоро вернется и принесет много золота, и вкусный пряник!.. и мы вернемся домой, в Сан-Франциско!
- Давно он ушел? За золотом…
- Сегодня на рассвете, когда начиналась эта пурга. А еще папа сказал, что принесет мне…
- Да заткнись ты, дурочка пустоголовая! – закричал вдруг Гарри. – Не вернется отец больше, ясно?! Высуни свой нос наружу и посмотри не погоду! Отец не нашел бы нас, даже если б захотел! Он моряк, а не следопыт!
- Не говори так! – глаза девочки влажно заблестели. – Папа всегда говорил, что вернется, когда уходил в плавание!.. и всегда возвращался! Всегда!
Проснулся и заплакал малыш.
- Моряк? – вздрогнул Сэлливэн.
- Ну да… - улыбнулась Руфи. - У него и татуровка есть! На руке…
- Боже… - Рембрант устало прикрыл глаза.