Кто отдыхал в наше время в савецком санатории, тот в цирке плачет как гиена. И вот почему.

Я «отдыхал». За свои сопсвенные бапки. 700 уе за 15 суток, не говоря о стоимости доставки на ковказ в город Петегорск. С панорамным видом на кавказский хребет. Бывший санаторий цэка кепесээс.

Судя по пригласительному буклету там ожидался виайпи отдых в стиле ретро - сплошной мрамор и бухарские ковры ручной работы, по которым в прошлом влачили почтенный геморрой многие видные совецкие бонзы.
Мне грезились влюбленные в идею Чучхэ шестнадцатилетние комсомолки и прочие салоны тайского массажа для членов палитбюро. Я видел себя Феделем Кастро которому мулатки в белых халатах отдают честь как дорогому гостю.

Стиль ретро на деле оказался стилем метрополитена им. Ленина. Подземка бля. Я все время озирался в поисках таблички «Выход в город».
Бухарские ковры тоже оказались вблизи обоссанными попонами тефозных верблюдов. Но ето все хуйня.

Театор начинается с вешолки, а санаторий со столовой блядь.

В столовой жрачку развозили на многоярусных каталках из морга брутальные престарелые камсомолки-минетчицы, они делали себе загодя макияж карболкой и зеленкой, чтобы не отбить видом трупных пятен опетит у «отдыхающих». (здаеца, што на тех же каталках они и ночевали в холодилльнике блядь). Параллельно туберкулезная женщина в полосатом халате хуярила на рояле похоронные марши Шопена. Нехватало только надписи на входе «Каждому свое».
Газовые камеры были, судя по шмону и неистовым крикам из кухни.

Столы с номерами, как стойла в свинарнике, блядь, и если ты сел случайно за стол, то уже до конца срока харчуешься на этом месте как привязанный за ногу баран.
Я был посажен дежурной прокажонной старушкой за стол с тремя стремными бабищами из москвы и подмосковья, которые тутже дали «костлявой» за это шоколатку, сторушка сунула себе гостинец целиком в зоб и оседлав каталку, ликуя уехала на кухню учавствовать в приготовлении дьявольсокой мессы. Короче, короли хорора Кафка и Эдгар По начали бы ходить под себя от такой прелюдии отдыха.

Бабищи стали тутже чота распрашивать и рассказывать. Одна все время улыбалась. В ейный рот было страшно смотреть – там была вся таблица Менделеева начиная от графитовых стержней и заканчивая какой-то медной проволокой спижженой из лифтовых шахт. Вся история совецкой стоматологии и достижения метростроя за последние пиисят лет. Я думаю, что она дарила оральные ласки еще ледорубу Троцкого.

После некоторых фраз в ее рту проскакивала искра.

Две другие женщины сразу поделились со мною информацией о своих внематочных беременностях, чесотке, врожденном сифаке и в оконцовке хором пригласили на вечернюю дискотеку. А «Таблица Менделеева», не дав мне захавать кефиру с кабачковой икрой, вопще пригласила к себе в номер сходу.

Хорошо хоть не отпиздили.

У меня были родственники в городе Петегорске, што и спасло меня от немедленного помешательства, ибо я расчитывал, что меня в случае чего выкупят за ракушки или чо у них там в ебаных доисторических горах в ходу.

Но это все хуйня.

В номере блядь оказался ещо один жылец (типо в тот день не было однокуешных номеров). Он оказалсо полковником ФСБ по ихней ебаной халявной курортной путевке.
Этот жилец храпел настолько ахуенно, что ночью я не знал смеяцо или плакоть. Даже дикая немыслимая гроза поперек кавказского хребта, когда сотни невероятных молний разрезают небо и ацкий гром заставляет горных авец и партизан прекращать фрикции, даже этот брутальный звук не мог перебить того свиного хрипа погибающей душы, которые издавал мой сосед по номеру. По звуку как бы погибало в мученьях стадо свиней рыл в сто.

Я металсо по номеру как Лермонтов перед дуэлью.

Выбора небыло – либо прыгнуть из окна, либо убить нахуй педораса, который храпел и на выдохе и на вдохе и еблом и жопой и ноздрями и ушами… Кароче резонировал всем организмом как аномальный певец Макферри (донт ворри би хеппи), только громче децибел на 90.

Благо в номере оказалсо балкон с шезлонгами и температура за бортом 20 по цельсию.

Тут я узнал как действует восход на одержимых бесом. Как только начало восходить сонце, ( 5 часов утра нахуй) сосед заткнулся и стал просто ритмично пердеть. Хуле тут скажешь – санаторий, дом отдыха, спасибо и на этом.

Но (часов в шестьь) вдруг что-то застучало на всю округу блядь. Это оказался компрессор под окнами. Ебанарот, в санатории производилась добыча угля замаскированная под «ремонт газонов».

Две доисторические бетономешалки, пятнадцать чорных шахтеров, разъебаный башенный кран на дровяной тяге, вонючая цистерна с соляркой для сирот – все это ахуенно гармонично вписалось в общую картину моего курортного отдыха.

Часов в восемь началось лечение. Сопсно я приехал туда не умирать, а лечиться ихними волшебными грязями и массажами и прочей хуетойю из бесплатных источников вонючей бонаквы.

Сам-то я по пьяни однажды жестоко уебался с турника (сидел на перекладине и красочно болел за дворовых футболистов), уебался прямо как в анекдоте про полный ушиб старушки. Уебался три раза подряд, так как в четверный раз уже не было сил вскорабкацо на турник.
Тем не менее трех раз вполне хватило чтобы разъебать позвоночник.

Не знаю каково хуя, но в первую очередь меня направили к урологу. Смеясь на каждом слове этот врач дал ряд бесценных советов по сохранению простаты на пиисят лет вперед, после того как отвалица конец. А напоследок предложил, приобрести у него пару ампул просроченного стрихнина и брутальный шприц: «И вперед - делать уколы…гы-гы. В смысле, гы-гы, в зад, эгы-гы-гы».

Потом я был на приеме психотерапевта, который ставил мне психотропные записи кукушки и соловья. Несмотря на то, что я уже потерял дар речи к тому времени и блядь еле ползал, психотэрапевту не удалось втюхать мне кассэту с записью своих блядь целебных телег типа: У вас отвалился конец – это заебись, у вас отвалилась печень – это хуйня, у вас выпала шерсть – это очень хорошо.

После этих двух сеансов я еще ходил на грязелечение. Меня там реально закатали в асфальт. Из большой канализационной трубы асфальт смешаный с верблюжьим говном ебошит в каталку и вы быстро становитесь шоколадным зайцем.
Получив ожог спины и яиц, воняя на весь кавказский хребет как верблюд обосравшийся в жерле вулкана, следующую процедуру я уже пошел делать в ближайший кабак, где наебенился пивом.

Потом пьяный пошел на «Провал» - то самое место, где Остап Бендер продавал билеты. В луже горячей минеральной воды под горой, валялись горой (каламбур) разлагающиеся полуобнаженные тела «отдыхающих». Большинство было покрыто язвами. Старухи в лифчиках-парашютах, старики в семейных трусах с лампасами. Все они нахаляву лежали как в большой бутылке боржоми источая миазмы и ликуя. Рыпки золотые.
Глухие начинали ходить, хромые быстро кончали.
Ниже под горой мною был замечен хромой эксгебиционист который онанировал глядя на двадцативедерных старушек стоя в тени саксаула. (может это было дерево Анчар)
Не знаю было ли у него