Так втрескаться Саню угораздило впервые в жизни. Нет, были, конечно, сильные чувства, но чтоб так безоглядно…
Девчонка была и действительно – ух и ах. Золотисто-белокурые кудри до трогательно хрупких плеч. Небольшие, но убедительно стоячие сисечки. Чуть впалый плоский живот с ясно очерченными подреберьем и повздошьем. Изумруд в крошечном, милом пупке. Безупречно выточенные ножки (даже без каблуков нереально длинные). Компактная спелая попка. Упоительно мизерные размеры влагалища и ступни. Зелёные глаза.
Характер… Да не похуй ли при такой внешности, какой характер, тем более, что Саня чувствовал, что тоже нравится ей.


Правда было одно «но». Она была младшей дочерью босса. С дочерьми боссов вообще мутить нежелательно и чревато. Да только со временем это «но» становилось всё тише на фоне нарастающего, бешено ревущего вихря Саниной страсти. А позже и вовсе обратилось в призывно-дразнящее «Ну?».

Саня был клерком левой руки в такой же конторе. Вис в офисе за компьютером, ляпал липовые доксы.
Оля периодически бывала у отца, всяким своим появлением сбивая Саню с резьбы размеренной офисной жизни, а пару раз, дожидаясь задержавшегося где-то родителя, охотно и легко общалась с ним. Саня облизывал её всю обожравшимися халявным интернетом глазами .Всю, до последней складочки.
-Ой, а что это за сайт?-спрашивала она нежнейшим из голосков, и читала вслух,- «пукнул в метро гречневой кашей…»…
-Да тебе не понравится,- ёбаное окно никак не хотело закрываться.
- «…так познакомился с девочкой машей», - и залилась таким влажно-белоснежным смехом, что Саня чуть не кончил.


На одной из корпоративных вечеринок все нахуячились, и так вышло, что они остались с ней вдвоём в одном из офисов. Всё сияло и кружилось, Саня не верил своим глазам, губам, хую. Неужели он действительно целовал и ебал эту чудо – девочку, в глазах которой он впервые в жизни увидел…увидел…

Конечно,однажды об их связи узнал и босс. Гробовым голосом вызвал Саню по внутреннему. По дороге Саня думал, что готов к самому худшему. Ну, ёбнет. Ну, уволит. А если сначала уволит, а потом ёбнет, тогда Саня ёбнет в обратку. Уж этого-то очкастого жиртреста можно залепить. Но босс спросил:
-Кто такой Чингиз обьяснять надо?
Сане обьяснять было не надо. Чингиз – сын их крышующего авторитета. Раз в две недели приезжал в офис за филками. Наглая, самоуверенная бандитская морда.
-Так вот Чингиз считает, что моя дочь Оля должна в ближайшее время стать его женой.
Пауза. Саня покачнулся и сжал кулаки.
-Пойми, как с родственника они с меня так безбожно драть уже не станут. Дело у молодых к свадьбе.Он с ней по курортам, заграницам - девчонка вроде счастлива. И тут встреваешь ты. Пойми, если Чингиз узнает, тебе пиздец. Он тебя уничтожит. А он наверняка узнает. Делай выводы.

-Оленька, это правда? Ты правда с этим басурманином.., с этим чуркой..? с этим цунарефом..?
-Сашенька, ты же знаешь - я люблю только тебя. А отец меня заставляет за этого выходить. У них там, знаешь, свой бизнес.
-Но ведь наша любовь!
-Ты уменя первый и единственный. Я не знаю, что будет, но я всегда буду только твоей. Иди ко мне, мой родненький…

В тот же вечер в Санину дверь длинно позвонили.
-Одевайся. Чингиз зовёт, - спокойно, и даже миролюбиво сказал тот, кому Саня был глазами по плечо и шеей с руку.

Около Саниного подьезда стояла белая «волга» с тонированными стёклами.
Саня думал, что куда-нибудь повезут, но оказалось, что, собственно, незачем.
На заднем сидении сидел прекрасно одетый Чингиз. Нос, щетина, золото. Кудрявый кадык. Весело и хитро смотрел на Саню тёмными глазами.
Саня не боялся. Есть такая силная любовь, когда становится похуй абсолютно всё. Он снова ошибочно думал, что готов к самому худшему. Нагло плюхнувшись на сидение рядом с Чингизом, Саня развязно спросил:
-Ну что, жених, блядь. Убивать будешь? Давай, гнида черножопая, убивай. Срал я на тебя.
Чингиз искренне удивился:
-зачем убивать? гаварить с табой хател. убивать бы сюда не звал.
-Чтож, блядь, давай побеседуем. Знаешь, что меня невыносимо удрочает? Что вас сильно до хуя в России стало. Плюнуть блядь некуда. Идёшь по улице, видишь обалденную русскую девку. Под ручку с хачиком. Плодить мусульман сука ему десятками готова.
-вы сами виноваты руские. ты хочешь , я тебе как есть скажу? да, ваших лучших баб наши ебут.
и ты знаешь, почему? спились вы скололись, и продались.
Мужиков мало.
сами работаете, а деньги нам платите.
нам у вас хорошо, вам у нас плохо.
за наш героин многие из ваших сасать готовы, многие и сасут.

-Ты хочешь сказать, что вы неебаца нация?
-ты пойми, руский рускому не брат. а у нас не так. да ты не поймёшь, саша. я тебя вобще звал пра олю гаварить. что скажешь?
-Я её люблю и никому не уступлю. Можешь убивать.
-ну что ты заладил, убивать, убивать. как будто нет других способов.
-Да пойми же ты, чурка, я жить без неё не могу! Я болею ей!


-болеешь, говоришь? НУ ТАК Я ТЕБЯ ВЫЛЕЧУ. Рустам,гыр-гыр-гыр ноутбук.
С переднего сидения ему передали черный складной компьютер. Чингиз повернул его так, чтоб Сане был виден экран.
-кино будем смотреть.

На экране появилась Олька, Олечка. В роскошном чёрно-красном нижнем белье. Стоя на коленях перед зверино-волосатыми ляжками. С толстым, искажающим её тонкие черты, хуем во рту. Белая изящная ручка умело теребит и мнёт тёмные яйца. Когда камера чуть отдалилась, стало видно, что Оля сосёт у Чингиза.
-любишь обрезаные? любишь блядь?- хрипло спрашивает экранный чингиз и подмигивает оператору, а настоящий чингиз внимательно смотрит на Саню, не кинется ли. На волосатых пальцах тусклый кастет.
«У меня она никогда не сосала» подумалось Сане перед тем, как весь его мир сорвался и понёсся куда-то вниз.
-Очень, очень люблю, мой сладенький, - и снова интенсивный глубокий минет.
-глатай, ссука.
Чингиз вцепился ей в волосы, и с рычанием начал бить лобком по лбу. Быстрее, быстрее. Она сладко застонала.Он тоже. Медленней, медленней, медленней… Вынул. Пошлёпал её хуем по прекрасному личику. Она преданно смотрела на него снизу, лизала под яйцами. С подбородка густо капало, тянулось.
Саня тупо смотрел на клавишу пробела. Чингиз остановил фильм, и в высветившемся списке файлов Саня увидел такие названия: «оленька и золотой дождь», «чингиз, рустам, салман и оленька» (такой обычай-старшие братья должны невесту попробовать – пояснил Чингиз) и ещё что-то, что в принципе уже не имело значения.
-ещё будем смотреть?
-Нет. Достаточно.
-тогда пашёл вон, шакал. терапия окончена. понял теперь, чего ваша любовь стоит?
Саня открыл дверцу. Вслед донеслось:
-совет тебе даю. себя не убивай. переживёшь это – всё переживёшь. и бабе, дурак, не верь никогда.
-Да пошёл ты – вяло сказал Саня и вышел.

Из фирмы он, конечно же, уволился на следующий же день.
На выплаченный с лихвой расчёт купил на центральном рынке (у русских) потёртый тэтэшник с четырьмя патронами и некачественно сбитыми номерами и четыре