- Ну, Семён Лазаревич, и что Вы наблюдаете? – ехидно спросил инспектор, указывая пальцем на пустое место, на котором, по всем документам, должен был лежать шифер.
- Вы будете смеяться, Прокофий Германович, но я наблюдаю здесь то же, что и Вы. Обыкновенный габаритный хуй.
- Как? Что? – инспектор от неожиданности опешил.
- Как-как, - ворчливо пробормотал Семён Лазаревич, - ну, хуй прохаживается туда-сюда, косится на нас исподлобья и говорит «нету шифера».
Инспектор пулей вылетел со склада.

Когда его отпустило удивление, вызванное наглым и циничным поведением начальника базы, то его сознание, как гнилая вода свежую колею, стала заполнять тупая злоба. «Надо же! Вот ведь тварь пархатая, ещё и подъёбывает, - спазм гнева выдавливал инспектору глаза, - ну я ему покажу, чьё мясо кошка спиздила!». Он усилием воли заставлял себя не перейти на бег. Всё-таки официальное лицо, из самой области, не хуйсаси какое-нибудь.
Когда он ехал в этот городишко, то всю дорогу представлял себе подобострастные лица инспектируемых, попытки вручения взятки (от которой, как он тогда думал, гордо откажется), и уж как минимум, «культурная программа», состоявшая, как правило, из поедания вкусного, выпивания крепкого, и отъебания безотказного.
Изначально всё пошло не так: никто не кидался почистить ему ботинки, а даже наоборот, смотрели как на пустое место. Поэтому он с огромным удовольствием стал шуршать гроссбухами. Энтузиазм его был на столько высок, что он даже слегка опасался, не вызвало бы у него нахождение проёба непроизвольное семяизвержение.
Но теперь он тут всем покажет! Их счастье, если успеют перехватить по дороге и вручить конверт приятной пухлости. «На тысячу даже не взгляну, - остервенелая мысль оббивала все углы внутри черепной коробки, - полторы и продуктовый набор, не менее!».

***
Семён Лазаревич устало опустился в кресло.
- Ирочка, радость моя, что у нас сегодня на ужин? – елей голоса дал понять жене, что у того неприятности.
Она внимательно на него посмотрела, и тихо произнесла:
- Тебя сажают, да, Сёма?
Не любил он такие разговоры.
- Ирочка, ты моя жена, хорошая жена, и я тебя очень люблю. Но к чему эти вот «сажают»? Мне очень не хочется тебе грубить, пойми ты это. Так что не говори ты так.
- Сёма! Ты сам хоть что-нибудь пойми! Тебя ведь даже не посадят! На суде ты будешь обыкновенным проворовавшимся евреем! Тебя расстреляют, и очень быстро, как директора Елисеевского, что бы тебя никто не успел послушать. Беда ты моя!
- Ирина Яковлевна! Ты умная женщина, преподаёшь физику, я тебя очень уважаю. Но если бы не работал я на хозяйстве, то не было бы у нас на ужин курочки, и дети наши так бы и остались в этой дыре. А сейчас они в Москве учатся, дай им Бог здоровья и мозгов там и остаться. Что ты от меня хочешь-то? Нельзя на этой работе по-другому. Подай, душа моя, мне записную книжку, ту, что мне Соломон из Вены в подарок прислал.- грустно качая головой, Семён Лазаревич принялся искать нужный телефон. «Соломон - тот ещё шлимазл. Какой шухер своей посылкой навёл! Уж лучше бы его инфаркт на почте схватил, раз голова совсем не работает. Пришлось второму секретарю весь шифер отдать на его дачку. А с дачкой он не скромно обошёлся.»

***
- Прокоша, ты совсем мудак? – начальник инспекторского отдела облисполкома был растерян. А это пахло большой бедой. Когда всё было нормально, он обычно орал на подчинённых, дыша им в лицо адской смесью перегара и отрыжки от покупных пельменей из красно-белой потёртой коробки. А сейчас он был тих.
- Илья Анатольевич, что случилось? – робко спросил инспектор, чувствуя, как мерзкая слабость подгибает колени.
- Да практически ничего. Просто ты поссал не на тот муравейник. А значит, и я, вместе с тобой. Звонили. – он многозначительно ткнул пальцем в потолок.
Прокофий не понимал. Где? Как? Когда?
- Ты знаешь, что Артемьев дачу строит? Не знаешь…. Так вот говорю, строит. А знаешь, где? Тоже не знаешь. Хорошо, просвещу: там, куда ты последний раз ездил. Вот чего ты до Гросскопфа доебался, а? Теперь нам очень хуёвую вещь шьют. Девичью фамилию матери его знаешь? – начальник ткнул пальцем в обязательный портрет, - что, тоже нет? Беда….

***
Когда, через год, Артемьеву пришла разнарядка на борьбу с хищениями, Семёна Лазаревича расстреляли. Быстро и без проволочек. За шифер.

udaff.com