Однажды осенью из мест заключения вернулся друг князевский Вова. И жизнь стала несколько разнообразнее и остросюжетнее. Хотя была такой и не долго.

Не дольше даже, чем просидел Вова в тюряге. А просидел он там круглый год. Да и то сказать: чуть ли не половину этого срока Вова изъебнулся проваландаться на воле, одновременно как бы отсиживая свой срок в тюрьме. Можно было бы сказать, что этот хитрый выебон достался Вове волей случая, но на самом деле не так все просто - тут надо немного знать Вову. Человек этот являлся носителем польской фамилии и - чрезвычайно русскоязычной распиздяйской натуры. Водку и прочую отраву пил тоже как местный. К тому же его натура была героической, и, как водится - с криминальным оттенком. Из таких в войну получались самые пиздатые партизаны: попадется стопудово, но объебет любое гестапо, да еще спиздит на прощание со стола секретные карты или главного немца застрелит в сортире на очке.

Аллергии на работу у Вовы не было. Он работал с охотой в совершенно разных учреждениях, от конторы по сколачиванию гробов, до типографии и кабака. Была одна особенность: каждое учреждение, каждую фирму, на которую он некоторое время гнул спину, Вова непременно обкрадывал. Что-то пиздил в процессе, что-то - по увольнению. Как правило, он даже не попадал под подозрение, он и сел то по хулиганке - пьяный начистил ебосос своему бывшему однокласснику и даже сослуживцу, а ныне сотруднику ППС Паше Лысу. Но с присвоением чужого проколы тоже случались.

Так однажды Вовина сожительница Нина купила квартиру. Отмечая это знаменательное событие вместе с товарищем, алкоголиком Сидором, пьяный Вова вышел на лестничную площадку - ему с какого то хуя вздумалось послушать, как звонит в новой квартире дверной звонок. Однако на площадке его больше заинтересовала соседская дверь. Она была хлипкой, фанерной, и при этом - заколочена гвоздями. То ли кто-то купил квартиру, и еще не заселился, то ли наоборот - съехал. Вова на минуточку вернулся к себе, прихватил фомку, вскрыл соседскую дверь и приступил к исследованию. Счетчик был отключен, но и пламени зажигалки было достаточно, чтобы обнаружить в пустой квартире на кухне накрытые заляпанной известкой полотнами холодильник "Самсунг" и микроволновую печь. И стол, набитый банками с вареньем и солеными грибами. Вова вернул дверь на место и отправился бухать дальше. Той же ночью они с Сидором вывезли все богатство, включая грибы, на саночках в безопасное, по их мнению, место - на квартиру Князева. Сам он в это время находился в горячечном запое и ночевал, где застанет приход и ночь, а Вове успел оставить запасные ключи.

Спустя неделю подельники уже посылали на хуй алкашей-соседей из соседнего с Нинкой подъезда, которые их и сдали. Происходило это мероприятие на очной ставке в кабинете следователя Дедушкина. До кучи выяснилось, что вещи принадлежат какому-то еблану из спортивных кругов, и еблан натравил на Вову и Сидора целую ораву каких-то греко-римских борцов, тупых и угрюмых. По утрам друзья торчали на допросах, вечерами ездили на стрелки в Детско-юношескую спортивную школу. Следак требовал признательных показаний, ебучие гладиаторы - балабасов в сумме, эквивалентой стоимости пяти холодильников "Самсунг", или 15 микроволновок, или хуй знает скольких тысяч банок соленых грибов. Бить в ебло еще не начинали, но уже примеривались. Все было хуево, алкогольик Сидор с досады собирался даже бросать пить, но тут фальшивой золотой фиксой улыбнулась Вове фортуна.

Еблан терпила, сообразивший, что на такую хуеву гору грибов в тюрьме заработаешь не скоро, а бабок хочется сейчас, забрал из милиции заявление и при помощи нескольких стольников вразумил следователя Дедушкина, что свершилось недоразумение. Тем временем Вова так успел засрать уши недоделанных чемпионов, что они почему-то решили, что их потерпевший друган готовится их же и кинуть, и присвоить все холодильниково-грибные балабасы единолично. Начались нудные разборки, в процессе которых про Вову с Сидором почти забыли. А после забыли и о деньгах, тем более что никаких денег в природе не существовало. В финале истории Вова всего лишь огреб по ебальничку, а Сидору не досталось и того - он был родственником какого-то запойного криминального авторитета местного разлива и на разбитие его ебальника было наложено вето. Впрочем, Сидор и сам преуспевал в этом деле по причине профессионального увлечения бухлом и патологий вестибулярного аппарата.

Забавно еще, что холодильник и печка вернулись к хозяину, а о грибах он как-то не вспомнил, и долго потом эта криминальная закуска радовала Князева и компанию. А из варенья интеллигент Сидор заебенил такую пиздатую брагу, что князевский унитаз даже изменил цвет, покрасившись в фиолетовый от блевоты.
Чувствуется, что в рассказе про Князева уже что-то слишком до хуя Вовы. Но так уж вышло, что Князев - все таки не самый центральный персонаж. Впрочем, история еще впереди, и Князев еще даст просрацца. Но нельзя же, в самом деле, не узнать, как же это так хитро отмыкал Вова свой славный годишник - это тоже, кстати, была фиксатая улыбка фортуны. Но для начала - маленький экскурс в новую историю тюремной Колымы.

Многие до сих пор ошибочно считают Колымский край перемотанной колючкой страшной столицей лагерей. Это не так. Многочисленные и многолюдные когда-то здешние зоны давно стали памятниками истории и культуры. Колоний на Колыме всего две (в Приморье, например, их 18) плюс две тюрьмы - магаданский Дом Васькова и СИЗО в культурной столице Колымы городе Сусумане. Плюс ИВСы в райцентрах. Месяца два своей отсидки Вова как раз и чалился в местном ИВС - катался маслом в колбасе и прочей бацилле, курил "Винстон" и анашу. Потом довыебывался и его этапировали в следственный изолятор Сусумана.

Был год, не спиздеть, 96-й, и в этом самом прославленном году весенние паводки достигли такой невъебической вольной силы, что затопило полгорода, в том числе и СИЗО, два этажа которого оказались скрытыми под водой. Арестантов спешно попересаживали на верхние этажи, но так как тюрьма и прежде была перенаселена, никакой трамбовкой дубаки не могли добиться размещения полного комплекта. Лишних арестантов, кто потяжелее, этапировали в Магадан, прочих же, в том числе и Вову, определили в родной ИВС. Но и в ИВС к лету обычно набит под завязку. И тогда мудрое местное начальство приняло решение: хулиганов-суточников и разную поебонь, которая сидит год-полтора до суда, а после суда, как правило, выходит на волю - на время ликвидации последствий стихийного бедствия на эту самую волю временно и отпустить. Строго-настрого наказав волкам позорным ежедневно являться на отметку, ночами ни в коем случае не проявляться, и уж тем более, падлам, не выебываться и новых преступлений не совершать.

Ну хули, делов-то. Вова и еще два десятка обормотов отправились на летний выпас, ухудшать и без того уебищную криминогенную обстановку. Лето Вова беспечно пробухал в компании Князева и Сидора, в сентябре вернулся за решетку, а черз пару недель был выпущен из зала суда.

Он еще