до сих пор не завязал с преподавательской деятельностью! — невольно вырвалось у меня. — Слушай, Жан-Жак, твой папаша Гро нравится мне все больше! На чем он приплыл?

— Сампан “Богомолец”. Это его гнилое корыто.

Я выбежал из кафе и бросился к пристани...

Подбегая к причалу, я увидел допотопный обшарпанный баркас, на борту которого, готовясь к отплытию, суетился голый по пояс папаша Гро. Подойдя ближе, я перевел дыхание и крикнул:

— Эй, на борту! Я слышал, вам нужен помощник на острове. Ну, так вот он я! Голова на плечах, руки на месте. Сплю мало, пью в меру. На удивление сообразительный и чертовски расторопный. В общем, не сомневайтесь! Очень скоро вы убедитесь, как вам со мной повезло!

Старик обернулся и, смерив меня презрительным взглядом, процедил сквозь вставные зубы:

— Ты кто такой?

— Меня зовут Антон. Я из России. А вы — месьё Гро, не так ли? Мне сказали, что вообще-то вы сумасшедший, но зато платите неплохо. Это правда?

Папаша Гро выпрямился во весь рост и важно сложил руки на почерневшей от загара груди, густо поросшей седой волосней.

— Ну-ка, прыгай сюда, паршивый засранец! Сейчас потолкуем...

Спустя четверть часа сампан “Богомолец”, утробно урча обоими дизелями, уже уносил меня, притороченного капроновым линем к какой-то ржавой балясине, в открытое море. Папаша Гро стоял за штурвалом и молча попыхивал эбонитовой трубочкой.

— В конце концов, это невежливо! — ворчал я. — Даже не дали попрощаться с Жан-Жаком и с его...

— Забудь о них! Ты их больше не увидишь, — перебил меня сумасшедший старик. — Я там, на Маниги, со всеми окончательно расплевался. Ну их в пизду! Ноги моей там больше не будет! Вокруг полно других островов, где есть пресная вода и солярка.

— Мой рюкзак с документами остался у них...

— Будешь хорошо себя вести — я куплю тебе новый рюкзак, лучше прежнего.

— А документы вы мне тоже купите?

— Кто это — “вы”? — папаша Гро демонстративно огляделся по сторонам. — Я тут один...

— Хорошо... Ты паспорт мне тоже купишь?

— Зачем тебе паспорт, засранец? Он тебе хоть раз здесь понадобился?

— Нет, не понадобился. Но это не значит, что он не может понадобиться мне потом.

— Ладно, так и быть! Я куплю тебе китайский паспорт... но это еще надо будет заслужить! На Паго-Паго у меня есть знакомый китаец. Человек “Триады”, бывший головорез. Отличные лепит ксивы, я тебе скажу! Мне он тоже не раз помогал. Только вот дорого дерет, узкоглазая бестия!

— На кой черт мне сдался китайский паспорт! — заорал я, в отчаянной попытке освободиться от веревки извиваясь всем телом. — Я российский гражданин!..

— Российский гражданин, китайский гражданин... Да какая разница! Все мы дети Божьи... И потом, что ты имеешь против китайского гражданства? Китай — это великая страна с древней культурой. Китайцы дали миру порох и отгородились от него стеной, которая видна из космоса! Ты еще будешь гордиться тем, что станешь гражданином Поднебесной! Еще спасибо мне скажешь, неблагодарный сукин сын...

В конце концов мне надоело пререкаться с полоумным стариком. Я решил довериться судьбе и посмотреть, что будет дальше...

Спустя какое-то время мой похититель обернулся ко мне и объявил:

— Подходим к атоллу... Скоро будем дома... Как ты там? Еще живой?

Вместо ответа я презрительно сплюнул на палубу и растер ногой.

— Что за манеры! — усмехнулся папаша Гро. — Сразу видно, что советская система воспитания оставляла желать лучшего. Возможно, именно поэтому ваша империя канула в Лету... Да, вот что, гаденыш! Пока мы не прибыли, я должен тебе кое-что объяснить... Тебе, наверное, уже наболтали, будто я убил свою жену. Так вот, я ее не убивал. Я ее очень, очень любил. Это было самоубийство. Точнее сказать, это было двойное самоубийство. Когда нам с ней стало ясно, что этот ебаный мир катится в пропасть, мы наглотались барбитуратов, легли под одеяло и обнялись. Итог таков: жена умерла во сне, а меня зачем-то откачали в больнице. Это было в Монреале, провинция Квебек. Из клиники меня перевели в лечебное заведение для... В общем, для не таких, как все... Сказать по правде, мне там было не по душе. Поэтому мне пришлось внезапно покинуть это заведение, ни с кем не попрощавшись, — примерно так же, как тебе сегодня. Ты меня понимаешь?

Я молча кивнул головой.

— Так вот, — продолжал старик, — ударившись в бега, мне пришлось сменить множество мест, пока я не оказался здесь, на этих благословенных островах, где я и предполагаю завершить свои дни. В свое время я чудом успел забрать из банка все свои скромные сбережения, поскольку соответствующие инстанции немного замешкались с тем, чтобы заморозить мои счета. Впрочем, впоследствии особенности международного финансового механизма заставили меня перевести деньги из полновесных канадских долларов в паршивые американские бумажонки. Но при должной экономии, а также принимая во внимание скромность моих запросов и потребностей, этих зеленых американских фантиков мне должно хватить еще лет на пятнадцать, самое большее, на двадцать. И это меня вполне устраивает, так как больше мне и не протянуть. Тогда как на том свете, как мне это объяснили еще в детстве, на уроках закона божия, нужда в деньгах чудесным образом отсутствует, — прямо как при коммунизме, который вы, русские, так и не достроили... Что касается тебя, то, начиная с сегодняшнего дня, ты будешь получать четыреста сраных зеленых фантиков в неделю. Ну что, недоносок? Тебя устраивают такие условия?

— Вполне!

— Ну вот и хорошо! А насчет паспорта ты, парень, не беспокойся! Не хочешь китайский — купим тебе индонезийский. Нет проблем! Но прежде чем мы с тобой высадимся на атолле Корифена, — да хранят его небеса! — ты должен усвоить некоторые несложные правила, обязательные для всех. Ты меня слушаешь, motherfucker?

— Я весь внимание!

— Итак, правило первое: остров, к которому мы приближаемся, запрещается называть Корифеной, а корифену — островом. Поскольку, строго говоря, корифена — это вообще-то рыба такая, а никакой не остров. Многие недоразумения, отравляющие нашу жизнь и вносящие в нее непреодолимую путаницу, связаны как раз с беспечной неточностью в словоупотреблении. В меру своих сил я пытаюсь с этим бороться. Поэтому, чтобы избежать путаницы в мозгах, мы предпочитаем называть наш остров просто нашим островом.

— Любопытно... Но тогда как же вы называете другие острова?

— Черт возьми! Мы так их и называем! Мы называем их другими островами. Например, другой остров Маниги, или другой остров Пала. Ну, и так далее... Удобно, правда?

— Д-да, наверное, — неуверенно пробормотал я, покосившись на чудаковатого старика.

— Правило второе: на острове, который мы называем Нашим Островом, категорически запрещается смотреть телевизор, слушать радио и читать книги. Впрочем, это правило при всем желании довольно трудно было бы нарушить, поскольку у нас нет ни телевизора, ни радио, ни книг. Дело в том, что мы пришли к выводу, что вышеперечисленные средства коммуникации, изобретенные людьми в течение последних шести тысяч лет, не содержат