Хорошо с утреца, да по зорьке,
Смыв остатки морфея с лица,
Из хрустальной трубы ёбнуть горькой
Да-а-а, похмелье – не муки Творца.

В серебристую майскую воду
С пирса броситься вниз головой.
Как ребёнок, упиться природой
Под небесный напев дождевой.

Со вселенной, до костного мозга,
Слиться в юном порыве души.
Ты прости меня, Матушка-Волга,
Что на днях я в тебя согрешил.

Хорошо колесить по проспектам,
До отказа педаль придавив.
Слушать лестную кучу респектов
От ебаццо настроенных див.

Обоссаться от смеха в Эстрадном,
На Таганке оттачивать мысль.
Дать ей в голову в грязном парадном
И промолвить чуть слышно: «Съебись».

Осчастливиться пива бочонком,
Хмель ловить в пузырьках золотых.
Заедать его вяленой шконкой.
С другом песни петь, до хрипоты.

Хорошо в полумесяце тонком,
Разглядев милых черт миражи,
Безрассудно сорваться к девчонке
Той, с которой ты жил и не жил.

Охуительно! В пьяном угаре
Предаваться утехам любви.
Запалить сто свечей в будуаре,
За тобой наблюдать визави.

И пропасть. В темноте блёклой ночи,
Обронив у порога: «Прости».
Вновь лететь вдоль постылых обочин
Да распутывать дум серпантин.

Хорошо жить стезёю повесы,
Улыбаясь, пройти фейс-контроль,
Чтоб в актёрском листе грустной пьесы
Получить не последнюю роль.

Всё раздать, без остатка, убогим.
До последнего, блять, медяка.
И, когда оборвётся дорога,
ОН, наверно, простит. Мудака.