– он, щерясь, указывает на Панарина.
Панарин серый, сидит с выпученными от страха глазами на кровати в углу. Увидев, что все смотрят на него, пытается встать.
- Сидеть, Панарин, не вмешиваться… - с таким помощником только в снайперы - чтобы на цель выводил.
Моя реакция урку радует.
- Твой, значит? Ну, так значит, раз он за себя ответить не может – ответишь ты!
И вот тут становится страшно и мне. Что мог натворить этот долбоёб Панарин, я и представить себе не мог. В краю, где солдат запросто может поссать внутри трансформаторной будки и уехать домой в виде углей (реальная история), от солдата можно ждать чего угодно.
Оказалось, что Панарин решил обзавестись гражданкой и спиздил джинсы, сушащиеся во дворе дома... зимой… вторую неделю. Спецом для него, еблана, повешенные. Но уркам, конечно, не нужен мудак Панарин. Им нужны молодые офицеры, которые приволокли солдата денщиком в дом, и способны оплатить его ебланство. Этот Панарин был моим единственным и, я думаю, последним денщиком.
Урка лыбится и предъявляет за штаны, а я сижу и скриплю зубами. Меня грузят три уркагана, за штаны, спизженые моим бойцом. Я с разбитым еблом, бухой, и денег в кармане 90 рублей.
Держат за руки по бокам, и мне встать нереально.
- Хорошо…. Чего ты хочешь?
Опять подача в лицо. Но уже ладонью… Оглушающая. Эффект звуковой и перед глазами круги.
- Я сам скажу, что я хочу… понял?? Твоё дело теперь слушать, а не вопросы задавать!!! Усёк, летёха? – Урка зло дышит мне в лицо, и я даже сквозь свой перегар чую гниль его пасти.
Даже если ты очень ненавидишь поезда, стоять на пути движущегося состава не стоит. Это только в кино да в книжках все герои, и наказывают негодяев прямо сразу, не отходя от кассы. В жизни же все атаки в лоб, как правило, оказываются бессмысленны из-за печального результата.
Сказать, чтобы я уж так и боялся этих бичей, не могу. Однако принял решение не дёргаться. Ситуацией рулил Урка, и справиться с ним сейчас не было никакой возможности. Во всяком случае, я не видел никакой возможности выйти из сложившейся ситуации весь в белом.

- Понял. Слушаю.
- Молодец, летёха, – Урка глумливо погладил меня по башке.
Омерзение, вот определение тому, что меня передёрнуло. Моё сокращение, видимо, вызвало у Урки подозрение в попытке биться за честь и достоинство офицера, и я снова выхватил в пятак.
Сплюнул кровякой с губ в сторону.
- Ну, хорош уже…чё творишь-то?
- Сиди, не дёргайся – целее будешь, щенок. Значит так…. Штаны мои стоят 200 рублей. Мне после твоего говнюка носить их в падлу. Стало быть, ты мне должен… 200 за штаны… и 100 за моральный ущерб… итого 300 рублей.
- И литр пусть ставит, – голос справа.
Поворачиваю голову к говорящиму.
- Хули уставился?? – совсем молодой ещё парнишка, ровесник... может, чуть старше, передние верхние зубы сплошь железные. Щетина кустиками, и не щетина даже... так... пушок юношеский. Пытается ёбнуть меня головой в лицо. Резко отстраняюсь, и в итоге бью затылком того, что слева от меня. Оттуда тут же летит подача в живот. Не сильно.. .размаха-то нет, да и бил левой.
- Да харэ... говорю же… триста так триста.
Слева чувак не унимается. Обидно ему в такой ситуации от терпилы в рог выхватывать. Но его цыканьем успокаивает Урка.
- Только сейчас у меня бабла нет нихуя. Зарплата через неделю.
- эээ... корешок...так не пойдёт…мне бабло сейчас нужно...
- Да нету у меня сейчас, – блефую, у меня на мои 90 рублей свои планы.
Опять подача.
- Не пиздИ…гони бабки...
- Да заебал ты уже… чё они, появятся, если ты меня пиздить будешь?? Нету ни хуя... пропиты.
- Заткнись, урод… мне по хуй, где ты их возьмёшь... займи... укради… мне до пизды. Но чтобы завтра к вечеру они были. Я пришлю ... Коляна пришлю.
Колян, оказывается, это железнозубый справа, потому как он меня дёргает и шипит:
- И про бухло не забудь, казззёл…
Поворачиваюсь к нему, смотрю в глаза.
- Не забуду.
Колян чувствует, что я его не боюсь, и ему это не нравится. Он опять пытается ударить меня головой…дебил... рукой бы достал... я ведь у него под правой. Опять убираю голову, только не назад, а вбок. Слева сидящий шарахается назад, чтобы не получить опять моим затылком. Контроль над левой рукой ослабевает. Есть дикое желание воспользоваться. Но я чувствую, что не справлюсь с тремя. Пропускаю эту возможность к д е й с т в и ю.
- Ну, хватит уже... Колян... завтра закопаешь его, если чё... я смотрю, этот карась уже и так всё понял. Слышь, корешок, – это мне уже, – если ты меня кинешь завтра, долг удвоится…въехал?? Ну, вот и ладушки. А чтобы тебе легче искать было, мы у тебя жрачку заберём. Эй, хуйло малолетнее, – это Панарину, – давай сюда все консервы… бегом, падла.
Панарин, видя, кто тут рулит, даже не смотрит в мою сторону и рысью несётся на кухню. Чем-то там гремит. Урка по-хозяйски оглядывается. Упирается взглядом в полку со всякой мелочевкой. Берёт оттуда одеколон. Нюхает, кладёт в карман. Потом кивает Коляну на телевизор. Тот меня отпускает и отсоединяет от розетки телевизор. Складывает антенну. Появляется Панарин. Вещмешок в его руках забит моим и Г. сухпаем.
- Уходим, – Урка идёт в коридор. Молчун слева идёт за ним. Коляну неймётся. Проходя мимо меня, с телеком в левой, он опять пытается меня уебать. Уже ногой. Блокирую успешно. В комнату влетает Урка и бьёт кулаком сверху по телевизору в левой руке Коляна. ( «бычий глаз» стоит копейки и в хуй никому не упирался... сложно сбыть... не то, что тушняк и сгуха…это они прям сейчас сдадут на водку)
Телек выпадает из рук Коляна и разбивается, от него отлетает какая-то пластмаска, а Урка, схватив Коляна за грудки, проявляет власть.
- Я сказал, уходим… чё непонятно??? Ты совсем охуел, Ржавый??
Ржавый. Запомним. Бац. Пропускаю подачу от Урки.
- А ты хули уши развесил?? Давай, бабки ищи…
- Завтра найду, – сплёвываю на пол я.
- Ну-ну… уходим. – Урка выходит, вслед за ним пиздует приспущенный Колян, но на выходе не выдерживает и, оборачиваясь, цедит.
- Вешайся, шакал.
Бойчина, видать, недавняя. У него к офицерам ещё не остыло, вот и выёбывается.
Ушли.
- Панарин …воды…
Панарин приносит таз с водой.
- Там ещё есть... я набрал днём... и консервы не все отдал, – лебезит, урод. Моё ебло расколото по его долбоёбству. Хотя это ещё как посмотреть. Не привёл бы оденщичив – не было бы этого. А Вадим мне говорил по поводу жалости к солдатам. Вот, пока рожу не наколотили, ни хрена понимать не хотел. Так оно в жизни и бывает. Только на собственной шкуре, и никак иначе, по-другому учиться не желаем. Он это понимает и ждёт, что я сейчас начну отыгрываться на нём. Я умываюсь и думаю. Воспитывать солдата поздно, да и бесполезно. Срываться на нём тоже бессмысленно. Надо собирать народ. Дойти до роты и взять Егора, Фёдора, Бондаря… Пень …Галсанова, пожалуй, тоже…
В квартиру через взломанную дверь опять вваливаются люди.
На этот раз это Г. с патрулём. Ого… и с дежурным. Дежурный по бригаде майор-артиллерист. ПМ в руке. Стопудово патрон дослал. Стволом крутит. Рембо, блин. С ними четыре слона из комендантской роты.