Адольф с детства был маленьким и худощавым соплистом в роговых очьках. Его конопатые плечи просвечивали даже через фуфайку модного покроя. Бриться Адольф перестал когда ему было 7 лет. К 18 годам его лысая голова красовалась лишь одними кустистыми бровями, и однажды ему их подпалили. Разобидевшись на весь мир, Адольф Фиткин пришёл к своему другу Егорке Иванову и убил того в ботинок (это метафора, бгааа). Никого он, конечно, не убивал, тем более с таким именем (Адольф) разве станешь убивать?

В ботинок убились они оба - выжрали кучу вотки, огурцов и, блять, усугубились. Напились так много, словно гетеросуксуала на зоне выпетушило пол зоны. На следующий день они опохмелились остатками тёплой выдохшейся вотки, которая неприятным спиртоподобным комком словно провалилась в их горла и пошло-поехало! Целый день друзья употребляли. На завтра было тоже самое. Долго так продолжаться не могло, и уже через три недели Адольф и Егорка сидели бледные в шесть часов утра с громко стучащими сердцами и судоржно глотали воздух - дайте пивва, сцуко! Но выпить не получилось, и поэтому Адольф проверил свой почтовый ящик - там лежала повестка в военкомат. Егорка, который долго смеялся над другом, сам обнаружил такое же письмо. Загрустив, они выдвинули свои захламленные организмы в направлении военкомата. Забегу вперёд, потом назад, потом влево, потом вправо и скажу - в Армию их не взяли.

Адольфа не взяли, потому что он был два метра десять сонцеметров ростом, с рыжим ебалом и волосами, конопатый нахуй и, сцуко, нескладный. Егорку не взяли, потому что тот обоссался прямо в военкомате. Врачиха посмотрела на них двоих, плюнула в специальную для таких случаев кастрюльку с розовой ромашкой на боку и сказала - А ну вон нахуй! Потом прищурилась и сказала - Я знаю, куда вы пойдёте! В дом престарелых! Друзья переглянулись, улыбнулись и согласились.

...Дрочи, Степановна, не то худо будет! Зинаида Степановна уже битый час диабетозными сухими ручками своими пыталась дрочить Адольфу, но ничего не получалось и Зинаида Степановна взбрызгивала скупыми слезами на амбразуру. Они капали Адольфу на йяйца, чем делали тому преприятнейше. Ему эта дрочка была словно укором - нехуй столько пить! Возлёживая так на больничной кушетке и сетуя на свою несдержанность в приёме алкоголя, он немного всё-таки постанывал и наслаждался солёной теплотой добрых старушьечьих слёзок. В дверь постучали и Адольф постепенно вскочил. Так как старушка была глухой, она подумала, что его, бедненького, так перегнуло от оргазма и ускорила и без того фантастический темп. И даже когда Фиткин пошёл открывать дверь, сильно пошатываясь, Степановна не смела выпустить фиткины гениталии. Представ в таком виде перед Егоркой, который пьяной улыбкой одаривал всех окружаюсщих и вместе с этим обнимал двух бочкообразных старух - Эй, ёу! Он оттолкнул Степановну, отчего та, ёбнувшись на пол, потеряла последнее сознание. Адольф кисло рассмеялся и вывалился в коридор, где тут же наблевал на идущего в свои апартаменты старого Никитку. Старик улыбнулсо и подскользнулсо. Пизданувшись головой о каменный бордюр, Никитко сдох нахуй. Ну, Фиткин не преминул не посмеяццо и подпинул седую голову ногой.

Адольф было пошёл спать, но увидев, что старик помер не испугался а разжился мыслью - а что если выебать старого мёртвого Никитку? Какая в жопу дедушка? - подумал он. И выебал в жопу остывающего Никитку.

Когда Фиткин пьяный засыпал в своей кровати, он увидел как мимо окна пролетел Боярский на метле с криком - Скупка шляпок!!! Адольф заснул и снились ему сны...

udaff.com