электроника вышла из строя. Витя побледнел... он понял, что двери не откроются, и что их придётся открывать вручную, но народу было столько, что он даже боялся пошевельнуться: малейшего давления на Витю хватило бы, чтобы его штаны надулись как воздушный шарик от насоса. Он замер. И закрыл глаза. Через несколько секунд он услышал, как люди пытаются открыть двери...

А вскоре Витя понял - пиздец. Просто и бесповоротно понял, что пиздец. И если не выйти щас, то потом будут выносить всех. Витя ещё удивился, как никто не учуял запаха его предпускового поддрыщика... Собрав кожу на лице в плаксивое выражение, он в панике выкрикнул - Люди, выпустите меня! Я сейчас обкакаюсь! Вначале никто ничего не понял, но все притихли. Витя крикнул во второй раз - Выпустите меня, я какать хочууууу! Его крик перешёл в рёв, а затем и в плач.

Первый смех раздался впереди салона - это какие то молодые ребята стали смеяться во весь голос, затем затрясся и весь троллейбус. Смеялись даже те, кто стоял рядом с Витей, уже не опасаясь подвергнуться первой атаке... Особенно смеялась толстая женщина, глядя на Витино ебало. Женщина, которая при каждом ежесекундном движении живота вдавливала Витю всё дальше в стенку, и он не сдержался и стал обсираться.

Густо и обильно, в такт толчкам тёткиного живота. При этом он пердел так как-то со скрипом и писком, распространяя несусветную вонь. Тётенька, услышав эти звуки, заверещала дико, как недобитый кабан, чем заставила троллейбус ухнуть от смеха с удвоенной силой.

Так и стоял этот троллейбус, с застывшим на крыше водителем, с регочущей толпой и с гордым маленьким мальчиком, который дрыстал, вонял и плакал, размазывая детские сопли по лицу. А в аккуратном пакетике лежали два новых картриджа по шесть игр в каждом...

udaff.com