старта, и номер ракеты, и фамилия генерального конструктора, и фотки пришельцев. Много еще чем интересовался Геннадий Васильевич, но все это оказывалось либо «совершенно секретным», либо «строго секретным», либо полной хуйней.

Привезли действительно в аэропорт. Посадили в спецсамолет. «Ну, прямо как Путина!», - восторженно сказал Геннадий Васильевич. Пожилой эФэСБэшник при этом как-то косо посмотрел на него. «Прямо как на пидора», - пронеслось в голове Геннадия Васильевича.

На Байконуре было уже темно. Геннадия Васильевича торопили. Ракета стояла буквально «под парами». Оказалось, что если промедлить с пуском, то будет совсем поздно. Пройдет, так называемое, «окно старта». Геннадий Васильевич понимал всю важность момента и волновался очень. И действительно, когда еще такое будет? Кто бы не волновался, когда от него зависит судьба мира? Любой просчет, любая оплошность должны быть исключены. «А ведь орден дадут… И квартиру… В доме на Котельнической набережной… и машину… «Волгу» новую». Но мысли о наградах были сразу отброшены бескорыстной душой. Вперед к звездам!

Подбежал майор и объявил, что запуск состоится через два часа. Геннадий Васильевич вытянулся по струнке и радостно гаркнул: «Есть! Есть запуск через два часа!». Следующие два часа были посвящены подгонке скафандра, кратким инструкциям по поведению во время взлета и напутствиям со стороны высоких чинов.

Вот, наконец, и старт. Ракета через полчаса взлетит. Ситуация достигает наивысшего напряжения, хотя осталось всего лишь подняться на подъемнике и занять кресло в корабле. Геннадий Васильевич, с трудом передвигая ноги в тяжелом скафандре, зашел на платформу подъемника, развернулся лицом к провожающим и помахал рукой. Слегка скрипнув, подъемник стал подниматься. Ком так и подкатывал к горлу. Майор, объявивший о запуске, не сдержал слез. Геннадий Васильевич и сам был бы готов разрыдаться. «Нет! Нельзя расслабляться!», - подумал он и, до хруста сжав кулаки в перчатках, гордо поднял голову.

До входа в корабль оставался буквально один метр, когда подъемник резко остановился. Внизу послышалось: «Эй, ну чо за хуйня!». Кто-то щелкал кнопкой на пульте привода подъемника, но тщетно. Подъемник не двигался. По стартовому столу началась беготня. Бегали и инженеры и генералы. Кто-то в штатском отвесил ахуенную пиздюлину одному из генералов. «Отключите нахуй вашу продувку! Какая сука не проверила подъемник?!», - продолжали слышаться голоса снизу. Геннадий Васильевич растерянно махал рукой. «Хуле ты машешь?! Давай, дотянись до платформы!». Он развернулся – действительно до входа в корабль можно было дотянуться рукой. Если подпрыгнуть. «Прыгай, давай, хуле ты ждешь!». Геннадий Васильевич вспомнил об «окне старта», о своем гражданском долге и он крикнул вниз: «Я смогу!». «Да уж смоги, блять! Хуле ты тянешь?!», - с земли на него уставились сотни глаз. И он прыгнул, но скафандр был слишком тяжелым. «Снимай нахуй шлем! Потом оденешь!». Шлем был тотчас снят и с первого раза по-джордански заброшен в корабль. Теперь легче. Еще прыжок! Ух, и тяжело! Но пальцы почти коснулись платформы. Внизу крики поддержки и мат. Еще прыжок! ДА!!!! Он повис! Осталось подтянуться немного! «Ну, блять, ну давай же! Штоб на тебе баба с такой скоростью прыгала! Черепах йобаный, блять!».

Но эти крики бодрости не добавляли. Подтянуться было невозможно – слишком уж тяжелый был скафандр… Геннадий Васильевич разжал пальцы и упал на платформу подъемника. Его взгляд был устремлен в небо. Он тяжело дышал, видит бог, он сделал все возможное! Он же не виноват, что у военных лифт не работает… «Вставай, мудак! Вставай, твою мать!». Но Геннадий Васильевич закрыл глаза и никого уже не слышал. Он живо представлял себе, как пришельцы, неся тяжелые потери, проникают сквозь астероидный щит (бывший Марс). Летят, и, не встречая никакого сопротивления, высаживаются на Землю. ЭТО ПИЗДЕЦ! Сейчас закроется «окно старта» и все будет кончено.

Вывели из задумчивости Геннадия Васильевича голоса с земли: «Ты там жив вапще?! Ты чо там башкой пизданулся?!». Он открыл глаза и увидел вместо неба потолок лифта. Обычного лифта из его подъезда. А что еще можно было увидеть? Голоса неслись из-за двери. В лифте все еще пахло сладковатым дымом. Потихонечку до Геннадия Васильевича дошло, что он просто застрял. Просто застрял в лифте потому, что прыгал. А в лифте прыгать КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО!

Через два часа ремонтник все-таки приехал. Геннадий Васильевич устало вышел из лифта и обернулся. Лифт закрылся как обычно. Всё, абсолютно всё, было как обычно. Только легкое сожаление никак не покидало голову Геннадия Васильевича. Жаль, что все это было не по-настоящему… Он поставил портфель в прихожей, разулся и, как обычно, пошел включать телевизор, в комнате никого не было. По телевизору шли новости. Как и всегда показывали Путина. Геннадий Васильевич сделал погромче и сел в кресло. Мысли о космосе никак не покидали его голову и он не сразу заметил, что сидеть ему не очень удобно. Чуть привстав, он поднял с кресла какую-то странную брошь на цепочке. Приглядевшись, он обнаружил, что это был жетон ФСБ с личным номером…

От такой находки Геннадий Васильевич буквально подскочил на месте. Это был настоящий шок. Откуда-то сбоку прозвучало: «Сам ты, блять, пидар!». С раскрытым ртом Геннадий Васильевич повернулся к телевизору. Оттуда ему улыбался Путин.

Широкой русской улыбкой.

udaff.com