В ванной гулко капает вода из крана, разбиваясь брызгами по испятнанной зубной пастой поверхности желтой раковины. За стеной активно ебутся соседи, к которым давно хочется нагрянуть неожиданно с молотком и килограммом гвоздей, чтобы сколотить нещадно скрипящую кровать намертво и на прощание забить обоим по сотке в затылок, чтобы было куда повесить грязную обувь, которую они привыкли разбрасывать на площадке. На улице орет кот.

У меня болит зуб. Болит третий день, не помогают уже зубные капли и полоскание какой-то хуйней из аптеки, от которой немеют щеки, десны и язык. Но зуб – продолжает болеть. А еще я не могу найти зонт, и это меня бесит.

На работу каждый день еду мимо стоматологии, но с этим клоповником у меня связаны очень хуевые воспоминания. Был там однажды, оставил кучу бабла, но нерв из коренного зуба мне так и не удалили. Тогда-то я и нашел чудесную клинику на Соколе, с мягкими, как поцелуй ангела, ладонями Наташи, которую и стоматологом-то назвать язык не поворачивается. Зубная фея, сказал я ей полушутя, когда она, введя меня в состояние полудремы своими чарующими манипуляциями и ласковой болтовней, удалила-таки злополучный нерв и поставила пломбу. Ни разу еще на инквизиторском кресле зубного кабинета под слепящим светом лампы мне не было так спокойно и легко.

А в этот раз, когда заболел зуб, Наташи на работе не оказалось. В отпуске, пояснил худощавый айболит, и предложил подождать в коридоре. «А потом я вами займусь.», пообещал он, натягивая на руки резиновые перчатки. Через приоткрытую дверь я понаблюдал, как он, по-эсэсовски расставив ноги, молча рвал пасть побелевшей от ужаса жирной тетке, втыкал в разверстое жерло шприцы и хромированные инструменты, периодически стряхивая кровь с рук в эмалированный тазик. «Иди ты нахуй», подумал я, выпытал на ресепшене (или как это называется в зубных клиниках), когда возвращается Наташа, и побрел домой.

До возвращения Наташи остается еще два дня, и я с отчаянием понимаю, что либо свихнусь, либо придется идти в изуверский кабинет возле моей работы. К тому же вечером накануне шел дождь, и дьявольским образом стук капель в окно превратился в перестук отбойных молотков по хрупким струнам моих зубных нервов. Сегодня днем погода стоит пасмурная, тучи заволокли небо зловещим намеком на бессонную ночь, торжество зубной боли над разумом. И я сдаюсь.

В кабинет захожу, как сосуд богемского хрусталя на тонкой ножке, рискуя вдребезги разбиться от любого неосторожного движения или колебания воздуха. Смешно: взрослый мужик, побывавший в десятках переделок, ввязывавшийся по делу и без дела в самые безумные драки – я трепещу зубного кабинета, как овца занесенного над головой ножа.
Потоптавшись в приемной, я записываюсь на вечерний прием – ну нихуя себе, думаю я, к вашим-то мясникам – и очередь? Однако вариантов нет, и я, спрятав талончик с записью на прием, ухожу на работу.

К моему кабинету уже куцая очередь, я тактично посылаю всех нахуй, определив датой аудиенции завтрашний день. Осторожно погрузившись в кресло, включаю комп, забиваю плейлист винампа амбиентной хуергой, разбавляю хуергу легкомысленными пасторальками Моцарта и бодяжу себе огромную кружку крепчайшего чаю. Снимаю кресло с фиксатора и, зажмурив глаза, покачивакюсь в такт пульсации зубной боли.
Время ползет не спеша, переваливаясь в прошлое посекундно. Я выключил свет в кабинете, лампу на столе, монитор, закрыл жалюзи на окне – но свет все равно раздражает красные от бессонницы глаза. До приема остается еще полтора часа.
Позвонила жена. Она с сыном на югах, у родителей, голос деловит и оптимистичен. Убираюсь ли я дома? Не жру ли всухомятку? Почему вчера не отвечал, когда она звонила вечером? Еще минут десять на местные новости – у сына была какая-то сыпь, но прошла, наверное, аллергия на фрукты, а мама с папой на даче сделали пристройку, а у бывшей одноклассницы Оли родилась вторая девочка, а кошка потерялась, но так каждое лето, погуляет и найдется брюхатая… бляааа… а чего ты такой молчаливый?
- Зуб болит.
- Разговаривать не хочешь, так и скажи…
И еще десять минут на терпеливые уверения, что все дело в зубе, ну, ты знаешь, как я боюсь зубной боли…

Последние полчаса хожу зверем по кабинету, вслушиваясь в топот разбегающихся по домам сотрудников. Наконец, сдаю ключи от кабинета охраннику, расписываюсь в амбарной книге… пять минут быстрым шагом, зеленая дверь, приемная, бахилы, кабинет…

И из смежной комнаты процедурного кабинета, со спущенной на крепкую грудь второго размера повязкой, с мягкой улыбкой мадонны ко мне подходит Наташа.
Я в легком, соответствующем предтрансовому состоянию, шоке.

Пока Наташа одаривает меня долгожданными мягкими прикосновениями, щебечет слова узнавания, рассказывает о том, как решилась сменить место работы, но пока на прежней работе взяла только отпуск, а то мало ли что, знаете ли… меня охватывает поднимающаяся изнутри волна гнева. Я, блять, три дня тут охуеваю, схожу с ума, теряю подряды из-за того, что при взгляде на мою рожу любому заказчику хочется только застрелиться… а она – работу решила поменять!

Молча я встаю с кресла, выплевываю напиханную ласковыми руками вату, а на растерянное «куда же вы?» бросаю на стол пятихатку и ухожу.
На машине, хмуро и терпеливо преодолев традиционную пробку на Ленинградке, я добираюсь до знакомой клинике на Соколе, прямиком иду к кабинету «эсэсовца», буркаю «мне жуп вырвать», сажусь в кресло…

Через разрешенные два часа я, аккуратно трогая языком ранку, прихлебываю крепкий чай без сахара. Окинув взглядом квартиру, я решаю вечер посвятить уборке. В конце концов, боязнь зубного врача – не такая уж непреодолимая фобия. Гораздо важнее, как оказалось, находить все вещи на своих местах. И совершенно неважно, будет это зонт или Зубная фея Наташа.

udaff.com