- Клиническая больница, ептыть! – свирепеет Игорь. – Помойка! Иностранцы ездят опыт перенимать…
Духота стоит страшная, над головой у мокрого Тихомирова четыре этажа дореволюционной постройки. Огромный карточный дом – вот-вот рассыплется.

А может, и хорошо бы сейчас – вся эта махина на голову. Все равно ничего не светит впереди – жену и сына просрал, квартиру менять западло. На Таньке жениться и поселиться в общаге? Танька-мокрощелка – жена. Цирк! Вот работа спасает. И гробит тоже. Сейчас, например – въябывает наверху бригада, а все зря. Тоска какая…

* * *
В 22.00 он мирится с Танечкой – неловко, нелепо. Целует в затылок, бормочет что-то из-за спины, чтобы в глаза не смотрела. И быстро отстраняется от ее напрягшихся ягодиц.

Тоска сместилась за грудину, поворочалась, устроилась надолго. Надо бы в отделение сходить, а заодно в реанимацию – вывезли ребенка из операционной, Таня сказала. Но Игорь опять курит на крыльце: надо будет - позовут.

Солнце спряталось за деревьями, длинные тени хватают за ноги. Рядом вырастает бородач, достает сигареты. Спокойный, как танк.

- Ну, что там у вас?
После второй затяжки анестезиолог говорит:
- Кома. До утра не протянет – там еще ДВС попер. Хуле – льем, а толку?
- Почему-то родители не ищут.
- Странно. А может, алкаши какие. Парень-то, видать, сам оторванный – представляешь, я такое впервые вижу – обе ключицы переломаны…

Травматолог Тихомиров глохнет. Серега еще что-то говорит – как из-под воды. Из ватного пространства исчезают цвета и запахи. Потом Игорь пытается бежать по лестнице, но ноги вязнут в пластилиновых ступеньках. Никелированная дверь реанимации глухо всхлипывает за его спиной. Игорь не слышит мерного жужжания и не видит людей в халатах. Он тупо шагает к маленькой запеленутой мумии с трубкой во рту. Внимательно и равнодушно разглядывает незнакомое искореженное лицо.

«Зачем нашему мальчику эта курносая деталь?» - слышит он голос жены. «Правильно, - через девять лет соглашается Игорь. – Хорошо, что ты подарила ему свою горбинку, а то был бы курносой деревенщиной, как этот - гиблый, безнадежный, не мой».

Он спокоен, и совсем не хочет сдвигать простыню с левого плеча. Он не хочет видеть родинку, родовую, тихомировскую, овальное кофейное зернышко величиной с копеечную монету. Он просто знает, что она есть.

Совпадение, простое совпадение. Реальность, вывернутая наизнанку. Бразильский извращенный сериал. Они всегда с хеппи-эндом, бразильские сериалы.

Игорь смеется, закатывается. Он не чувствует укола в вену – это Серега все понял, распорядился. Он не увидит прорвавшуюся в больницу жену, бьющуюся в истерике в приемном покое. Он засыпает с улыбкой на губах. Травматолог Игорь Тихомиров спасен – мальчик уходит без него. В первую минуту новых суток. Ребенка никто не держит за руку, как и в тот момент, когда он рванул через дорогу под колеса грузовика.

И первое, что подумает, проснувшись, его отец: «А был ли мальчик? Может, мальчика и не было…»

udaff.com