- Девчонки говорят, она вернется в сентябре, - сказал за ужином муж. – Скорее бы, надоело рулить.
Кира не сразу подняла глаза от тарелки, анализировала голос. Отметила – никаких тревожных модуляций. И лицо не вписывается в сценарий. Должно быть нарочито спокойным, а у него на физиономии неприкрытое удовольствие – хотел обрадовать.
Ну, да – есть причина для радости. Снимет он с себя, наконец-то, ненавистную административную должность, уделит больше времени частной клинике, деньги потекут в семью широким ручейком. Выходит, возвращение Маргариты – антикризисная мера.
- Странно, - забросила пробный камень Кира. – Чего ей не сидится в райцентре? Там все, чего так долго ждала – любимый муж, маленький ребенок…
- А тут старший сын-студент без присмотра, больные родители, квартира, - пустился в рассуждения муж.
«И ты» - молча добавила Кира.
- Может, мужик ее нашел стоящую работу в городе – откуда я знаю, - пожал плечами муж. – В любом случае, здорово. Правда, Кирюша?
- Конечно, здорово, - согласилась Кира, убирая со стола.

…Семья – жизнь на кромке морского берега. Живешь от прилива до отлива. Волна то накатит, то уходит, обнажая придонный мусор – осколки битой посуды, желейные пласты мертвых медуз, гниющих мальков, колтуны водорослей. Но ты знаешь – прилив обязательно вернется, смоет наносную чепуху, захлестнет родной соленой волной. А еще чувствуешь, что там, на глубине, ковыляет, выписывает кренделя щупальцами спрут супружества – страж, хранитель, неподвластный течениям и штормам.
Иногда отлив затягивается. Луна сходит с ума. В такие дни не торчи на берегу, не жди спасительной волны. Вон там, налево – пирс. Тебе туда, где штормит, где подхватит чужая волна. Никто и не заметит временного отсутствия. Зато никаких упреков от тебя не услышат – где был, что делал, что вообще происходит? Это и не месть вовсе – равновесие в природе.
Кира жила без иллюзий, но в полной уверенности: мужа, как и ее саму, при малейшей угрозе со стороны, при чьей-то попытке изменить вечный порядок вещей, накрывает ледяная ярость – знай свое место, даже не пытайся. И не надо давить на жалость – тебе не давали повода к большему. И не надо путать Божий дар с яичницей. У тебя всего лишь яйца, случайный мой прохожий, а семья – Божий дар. Ты не знал? Извини.
Кира жила без иллюзий – легкая, свободная:
- Смотри там, не теряйся в женском коллективе, - говорила мужу, – еще подумают, что подкаблучник.
А сама знала – не подумают. И в голову никому не придет.


Маргарита появилась лет десять назад – вот так же, за ужином.
- Нашел приличного врача, наконец, - поделился муж. – Знаешь, Кирюша – она умница, с амбициями. Можно заведование доверить.
Умницу Кира видела пару раз, оценила по-женски.
Правильное лицо, стройный рост, чистая кожа, волосы, глаза – все хорошо, положительно и… невыносимо скушно, господа.
Правда, у положительной Маргариты обнаружилась биография – ребенок от женатого мужчины. И вроде бы ребенок – не безотцовщина, и Маргарита – не совсем одиночка, потому что женатый мужчина с чувством долга, и видимо, вообще с чувством – опекает и сына, и лишенку.
Экий диссонанс, – отметила Кира, – а с виду тишь да гладь, порядочная такая, не прикопаться.
Отметила и забыла.

Семья – море. Как выяснилось, Каспийское – от безвыходности доброе, затихающее, теплое.
Через много лет того, что браком не назовут, отливы стали реже, приливы – тоже. Штиль, нирвана, счастье на стерильном, обустроенном берегу.
- У нас такая Санта-Барбара, - известил муж. – Марго выходит замуж.
- Ну и что? Нормально – должно же было хорошей женщине повезти.
- Ты не понимаешь – она за этого своего, за женатика, выходит замуж.
Святочная история, честное слово. Индийское кино. Семнадцать внебрачному ребенку, и вот его родители соединяют судьбы через много лет. Он вырастил двоих детей и сейчас, выполнив отцовский долг, ушел к любимой женщине. Она ждала его все эти годы – лепота, лубочная картинка.
Есть, правда, пострадавшая сторона – жена героя, которой давно за полтинник, но этот факт не портит живописное полотно. Кира умилилась. Особенно Маргарите – с виду такая вся библиотекарша, а гляди, какие страсти…
- Марго беременна, - продолжал муж. – Называет своего женатика исключительно «супругом». Смешно, ей-Богу…
- Трудно рожать под сороковник, - посочувствовала Кира. - С другой стороны, понятно – ребенок, как символ…
Вот чего Кира не поняла, это причины очередного, нежданного прилива. Длительного – несколько месяцев прожила на пике весеннего шторма.
- Что с тобой? – спрашивала удивленная Кира.
- Ты моя любимая, - шептал немногословный муж, - ты моя единственная…

Беременную Марго Кира увидела через три месяца, когда и правда наступила весна, и в больничном дворе черными пятнами парили вскопанные клумбы.
Кира подкатила из-за кустов сирени к служебному входу. Муж заметил ее издалека. Марго стояла спиной, что-то говорила.
Кира отметила ее сглаженную поясницу, подумала, что беременность со спины еще очевиднее и вышла из машины.
- Здравствуйте! – весело сказала Кира и весне, и теплу, и мужчине, и беременной женщине.
Маргарита обернулась и растерялась. Розовая волна залила жалкое лицо, бледность накатила следом. «Как море, - холодно подумала Кира. – Прилив и отлив».
Руки Маргариты легли на живот, рефлекторно – на самое дорогое, а потом спохватились, засуетились, и рот искривился в улыбке, и послышалось преувеличено радостное: «Здравствуйте, Кира Олеговна».
Все было так ясно, так отвратительно очевидно, так смешно, что Кире стало стыдно за всех – за себя, за брюхатую Маргариту, потерявшую бдительность и мозги к чертовой матери, за своего мужа, который глупо улыбался, глядя на Киру. Конечно, на Киру, а на кого еще.
- Поехали! – сказала она мужу и тепло кивнула Маргарите. – До свиданья.
По дороге заехали в супермаркет, муж складывал в тележку красивые упаковки, Кира отвечала невпопад.


Ночью она загодя выбралась из прилива, сослалась на головную боль, ушла в кабинет.
Меньше всего ее интересовал мужчина, оставшийся на двуспальной кровати. Там все было ясно, там работала верная мультифакториальная модель – совместная работа, красивая женщина, плюс жалость к ее роковой, блядь, судьбе, плюс обычное любопытство – такая ли праведная, такая ли монашка, как кажется. И удовлетворение: не такая - живая и голодная, и в полной готовности строить новую любовь, новую жизнь. Кира не сомневалась – эту готовность муж скоро и однозначно пресек на корню. Но годами водил Маргошу на поводке – как отказать себе в удовольствии? Ну, задело его слегка Маргаритино замужество – а кого бы не задело? Сорвалась с поводка, все-таки. Отсюда и прилив, и очередное погружение в жену – с головой.
Маргарита Киру тоже не особо интересовала. Да, по этому реальному адресу откатывалась когда-то семейная волна. Да, Кира в свое время прошляпила, недооценила, недодумала – теперь-то чего, после драки, кулаками махать. Подумаешь, качнуло нищенку Маргошу, былинку на ветру, к чужому мужу – это Кира с жалостной брезгливостью понимала, сама женщина.