вот увидишь! – глаза Одиссея горели неподдельным живым интересом к теме. Афина успокаивающе подняла ладонь.
- Это к Дионису, дорогой мой Одиссей. Меня интересуют приключения, а не пьянство. Так ты отказываешься исполнять мою волю?
- Афина! Кто я такой чтобы перечить тебе? – заюлил Одиссей. Герой предпочитал сглаживать любые острые вопросы, при решениях проблем. Он уже давно понял, что плохой мир, лучше доброй ссоры. Во всяком случае, ведение переговоров даёт возможность тщательно обдумать свои дальнейшие поступки и их последствия. Особенно если имеешь дело с Богами. Боги своенравны и мстительны. Идти в поход по воле Афины по территории, принадлежащей ненавидящему Одиссея Посейдона? Опять быть между молотом и наковальней отчаянно цепляясь за жизнь? Раньше его целью было добраться домой. Эта цель жила в его сердце. Питала его в самых безнадёжных ситуациях. Какая цель способна зажечь его сейчас? Не того юного и бездумного авантюриста, а нынешнего матёрого и битого зверя?
- Ты дала мне три года. А ответа требуешь сейчас?
- Милый мой Одиссей, – грустно ответила Афина, поставив кубок обратно на стол с недорисованной картиной – я Богиня, но я не всесильна и не всезнающа. Ответ нужен сейчас. Потому что этот оставшийся год тебе придётся провести в подготовке к походу, а мне нужно будет кое-что сделать для того чтобы этот поход закончился успешно. И ты затмишь славу прошлых побед новыми подвигами. Люди и Боги будут с замиранием сердца следить за твоими приключениями и ещё долго обсуждать их после твоей смерти. Это ли не прекрасная цель для Героя? Ты останешься в веках как Великий Герой. Ты встанешь в один ряд с Гераклом и Ясоном, с Гектором и Ахиллом. Неужели ты этого не хочешь?
- Хотел. Разве я не в этом ряду? Разве я этого ещё не добился? Неужели мои скитания менее драматичны и удивительны чем подвиги Геракла? – казалось, Одиссей был сильно удивлён. Он даже начал жестикулировать, чего не замечал за собой с момента прибытия на Итаку. Потому что с этого момента ему не с кем было вести переговоры. В своём доме он исключительно ставил ультиматумы и отдавал распоряжения, а для этого жестикуляция не нужна. Жестикуляция, это магия движений, усиливающая воздействие слов оратора. В своём доме Одиссей никого ни в чём убеждать не собирался. Разве что Афину, но тут уже деваться было некуда.
- Геракл? Ты помнишь, как он скончался?
- Это печально – согласно кивнул Одиссей.
- Печально? Это чудовищно! Быть преданным женой и убить своих детей впав в безумие. И кто? Геракл! Имя, которое заставляло трепетать врагов и чудовищ. А всё почему? Однажды Геракл, как и ты, решил поставить свою палицу в угол – теперь уже Афина выразительно посмотрела на лук Одиссея, всё так же скромно висящий на стене – и вот тебе результат! Погиб от коварства и тоски. Да-да тоски! Потому что он не был рождён жить мирно. Он был рождён убивать! Нельзя уйти от судьбы. Гектор это знал когда выходил на бой с Ахиллом. Он пал, кровью заплатив за ошибки брата, но не предал своё предназначение. Не пустился в бега. Он был настоящим Героем, выходя на схватку, которую ему предстояло проиграть, зная об этом. А Ахилл? Он тоже знал, что ему не уйти из-под стен Трои. Но он выполнял своё предназначение! Что стало с Агамемноном повесившим меч на стену? Вспомни. Ни один Герой, ушедший со своего пути, не закончил свою жизнь так, чтобы его уходом восхищались! Одумайся, Одиссей! У меня нет времени убеждать тебя. Миг, который я остановила для разговора с тобой, не может длиться вечно и он на исходе. Итак, я хочу слышать твой ответ!

Одиссей задумался. Перед глазами проплывали лица погибших и ушедших друзей. Аяксы, Ахилл, Агамемнон, спутники: Антиф, Ельпенор, Перимед, Тримед, Эврилох. Потом их вытеснили образы тех с кем он жил сейчас. Пенелопа, Телемах, маленький Полипорт. Собираться и ехать куда-то решительно не хотелось.
Одиссей преклонил колено, и, повесив голову, глядя в пол, собрался с духом на окончательный ответ:
- Богиня! Выслушай меня, Одиссея сына Лаэрта! Услышь слова мои без гнева, но с пониманием. Я до конца своих дней буду чтить имя твоё, и потомкам накажу, славить тебя, пока род мой не иссякнет. Но сейчас, здесь, я вынужден просить тебя дать мне ещё времени на, то чтобы всё обдумать. Тем более что ты мне его уже давала и это время не истекло!
- Одиссей, перестань ломать комедию, выдавая её за трагедию. Я тебе уже всё объяснила! Отсрочки быть не может. Не хитри со мной. Ответ нужен сию же секунду!
- Афина, – Герой поднял глаза на свою Богиню, так и не встав с колен – я больше не хочу странствовать и воевать! Я хочу выращивать виноград, растить ребёнка, любить свою жену. Я достаточно уверен в своём рассудке и силах, чтобы предотвратить любую беду, стучащуюся в мои двери! Кто защитит мою семью от семей Итакийской знати, если я опять уплыву? Почти в каждой их семье был кто-то, кого мне пришлось убить по возвращении! Что станет с Пенелопой, лишившейся моей защиты? Телемах развяжет бойню и проиграет её, потому что у него нет ни опыта, ни умений. Что станет с Полипортом? Я не могу идти на такие жертвы! Моя семья мне дороже моей славы. Извини. Но я откажусь от путешествий и намерен исполнить свою клятву не подходить больше к своим кораблям. Прости.
Афина молчала, надменно глядя перед собой. Одиссей затаил дыхание в ожидании её решения.
- Глупец. – Афина повела рукой от себя, и коленопреклонённый Одиссей отлетел в угол просторного зала, катясь по полу. Герой сгруппировался и вскочил, затравленно озираясь. Драться с Богиней было безумием, мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Успокоить капризную Богиню было нечем.
- Ты разочаровал меня Одиссей! Где твоя проницательность? Где твой светлый разум, за который тебя зовут Хитроумным? – Афина гневно смотрела на своего подопечного – Ты разучился видеть мои намёки, а прошло всего два года! На что ты сейчас способен? На что годишься? Ты знаешь? Так я тебе скажу! Сейчас ты годишься лишь на то, чтобы сдохнуть как собака, будучи отравленным своей драгоценной жёнушкой. Ты так её тут умилительно вспоминал! Но ты слепец! Ты расслабился, попав домой, и даже не подозревал, что здесь для тебя стало опаснее, чем в пещере Полифема! От любимых не ждёшь удара, хотя его можно не ждать лишь от любящих! Идиот! С чего ты взял, что Пенелопа рада твоему прибытию и счастлива? Она двадцать лет жила в своё удовольствие, управляя Итакой, и вертя любовниками, как ей заблагорассудится! У неё всё было просто отлично! Каждый день пир и флирт, а что теперь у неё вместо этого появилось? Твоё самодурство и благочинное вышивание у окна? – Афина подошла к кубку с вином и указала на него пальцем – Горчит, говоришь?
Одиссей уставился на кубок, и в его взгляде появилось понимание.
- Убью стерву! – процедил он, и двинулся было к своему любимому луку, как неожиданно острая боль скрутила живот. Слёзы непроизвольно брызнули из глаз Героя и он, согнувшись, опять пал на колени. Затем, опершись правой рукой об пол, поднял взгляд на Афину. Нутро жгло, как будто Гефест насыпал своей щедрой рукой углей из