губами. Брюхо висит, грудь волосатая, а на ней лифчик пятого размера нацеплен. Я, говорит, хочу, чтобы свидетели этого, ниибаца важного события, запомнили этот факт, и запечатлели его для потомков. Поэтому пригласил корреспондентов центральных газет и телевидения. А сейчас, говорит, речь желаю произнести…
Тут я открыл рот, и заорал, как оглашенный. Потом собрал остатки сил, и сел в ящике. Все кругом прихуели слеганца, а телевизионщики с Зюганова на меня свои камеры направили. Со всех сторон вспышки фотокамер, микрофоны мне в морду суют. И тоже орут в один голос:
- Ленин жив! Ленин жив!

Я, недолго думая, вскочил, выпрыгнул из ящика, и рванул на толпу. Зюганова почти сразу, с ходу в еблет приложил. Даже расталкивать охрану не пришлось. Они сами расступились, и вся толпа по стенкам прижалась. Я метнулся в коридор, потом по ступенькам вниз. Сзади орут, но мне уже похуй. Свобода, бля!!! Перед дверью я остановился, и повернулся к тварям бесчеловечным. Они шарахнулись от меня, как от прокаженного. Я набрал в легкие воздуху побольше, и как заору:
- Проститутки, блять, политические, ленинским хуем приторговываете, суки продажные! Я, бля, устрою вам третий интернационал, ёбанаврот!!!

И выскочил на Красную Площадь, как был, в пиджаке, жилетке, галстуке, и без штанов. Мусора меня тут же и повязали. Прямо перед мавзолеем. С тех пор я грибы не ем. На хуй грибы.

udaff.com