Суки, нет слов. Вчера целый день отпахал. Бибирево, Теплый Стан, Войковская. Что я, конь, такие дистанции отмерять, да еще своим ходом, потому что, видите ли, машина служебная, у жены шефа. Он занят сам, а ей надо жрачку к новогоднему столу тарить… Мешок еще долбанный этот. Тяжелый, падла. Да и семейки, как на подбор, с какими то дебилами, вместо детей. На Речном посох кто-то спиздил. Так и не признались, суки. Пришлось дома швабру разбирать. И вот, сегодня, как назло, Колька заболел. Давай, говорят, вместо него заступай. По двойному тарифу. А Снегурочку дали, вообще пиздец. Здоровая, как шкаф, выше меня ростом. Давайте дети, Снегурочку позовем, говорю. Дети зовут. Заходит эта кобыла, и басит: «Здравствуйте дети! Меня Леший выкрал, и силой удерживал в своих лесных казематах». Дети в ахуе. Малые, но соображают маленько. Такую удержишь, пожалуй. Уебет с локтя, и копыта в момент откинешь. Ну, верят, хуле остается. Другой то нет в наличии.

В метро спиногрызы пристают, давай подарок, дедушка. Идите на хуй, говорю, все раздал. А они за своё. Пиздишь дед, мешок полный. Зажал подарки то. Так и хочется шваброй уебашить. Да Тамарка, снегурка моя, дергает за кушак. Хорош, говорит быдлячить. Дай им конфет хоть. Да разве от них конфетами отделаешься? Им мобилы подавай с блютусом, или еще чего. Главное, чтоб подороже было. Умные стали, хуле.

Вышли на Домодедовской. Я Снегурочке и говорю, давай хоть водки выпьем. Последний адрес остался. Она тоже подзаебалась уже. Давай, говорит. Купили пол-литра, и огурец соленый. Выкушали в подъезде, мало. Снегурочка моя больно до водочки охочая, дай бог потребляет, ну и я тоже. Повторили, короче, и в лифт. Тепло стало, похуй всё. Кураж появился. Поднялись на этаж, звоню в дверь. Открывает удод в очках. Здравствуйте, говорит. Заходите, то, сё. Заходим, Тамарку сразу в сортир закрыли, по сюжету. Детей в квартире, штук пять-шесть. И жена удода. Ничо так, в теле. Жопа здоровая, тока рожай. Вот она и нарожала. Ну, я попиздел с детьми про новый год, то сё, начали Снегурочку звать. Не идет. Ну, я еще потусил с ними, опять зовем. Не идет, сука. Я достаю мобилу, и звоню Тамарке, а она, сволочь, трубу не берет. Дети рты открыли, и самый младший, пальцем показывает, и говорит удоду, что типа, прогон. Наебали нас, не настоящий Дед Мороз. С мобилой. И заревел. А за ним и остальные. Я говорю, мол, мы тоже не лаптем щи хлебаем. Урбанизация и к нам в лес подкралась незаметно. Мобилы там, сани с мотором, и прочая поебень. Дети ревут, удод с ними ничего поделать не может, а жена его смотрит на меня с надеждой. Давай, мол, дед, отрабатывай бабло.

Я говорю удоду, пойди глянь, чего Тамарка не идет. А сам присел на стул. Развезло меня чего-то в тепле. Удодова жена ко мне подходит, говорит чего-то, а я ни хрена не понимаю, и только на жопу её смотрю. Тут удод входит, трясет меня за плечо, говорит, что случайно на щеколду туалет закрыл. И чего-то там, в сортире произошло. Чего, уж я не понял. Оперся я на удода, встал, и к сортиру. И вся толпа за мной. Дверь открываю, а там Снегурка моя на полу кафельном лежит. Обвилась как змея, вокруг унитаза, и заснула. Но предварительно нагадила в углу, сволочь. Обильно так насрала. Ну, тут меня и вывернуло, прямо на «внучку» мою. Дети заголосили, как подраненные Витасы. Удод очкастый их выводит с коридора, а жена его толстожопая, меня в ванную затолкала, и воду включила. Типа купать будет. Я не против, в ванную залез, как был, в шубе. И моюсь. Хорошо мне, только баба орет всё, не понятно, чего хочет. Я ее обхватил и в ванную увлек. Ей вроде понравилось. Орать перестала, смотрит так на меня, только руками уперлась, вроде, сопротивляется. Вы же, говорю, сами просили, бабло отрабатывать, вот я и отработаю сейчас. Тут она мне промеж глаз и заехала. Не знаю уж чем, только здорово так уебала, и я уплыл куда-то. Далеко-далеко.

Очнулся на кухне. Голый совсем. Холодно, окно настежь открыто. Рядом Тамарка сидит и трясется от холода. Правда, на нее простынку набросили. Наверное, чтоб удода не смущала. Я Тамарке и говорю:
- Из-за тебя все, коза. Чего не шла-то?
А она говорит, что мол, сидела, ждала, потом чухнулась, а дверь закрыта. Ну, покурила, ждет, никто не вызывает. Потом заскучала, и уснула. Я спросил, на хера ты дура, на пол нагадила? Не я, отвечает. Народу в доме сам видел сколько.

Тут хозяева на кухню пришли. Принесли наши шмотки. Ну, я встал, хуй прикрыл ладошкой, и говорю им:
- С новым годом! С новым счастьем!
Они молчат, смотрят осуждающе. Я спрашиваю, как все прошло, нормально ли? Довольны ли дети? Ну, чисто с профессианальным интересом. А Удодова жена вещички швырнула в нас, и говорит, что будет жалобу писать нам на работу. И написала таки, сука.

Уволили нас с Тамарой, да и хуй с ним. Я давно и сам уволиться хотел. В театре сейчас работаю, «Кушать подано!», исполняю. Режиссер меня хвалит. Тамарка тоже вроде нормально устроилась. Лесбиянкой, у какой то телки богатой. В общем, все в порядке. А главное, сверхурочных нет.