классовую борьбу…
- Прекрати! Слышишь, прекрати. – Вождь отбросил мундштук и вскочил с ковра. Он бросился к Фанни, по пути зацепив кальян полой халата. Кальян покачнулся, и потеряв равновесие, упал на пол, расплескав по паркету тысячи красновато-жёлтых огней. Не обращая внимания на рассыпавшийся уголь, уничтожающий дорогой паркет, Великий Вождь подошёл вплотную к Каплан и обнял её за плечи.
- Ты же знаешь, всё что я делал – это для тебя, только для тебя. Ты же сама отступилась.
- Учредительное собрание. Ты же мне обещал… я поверила тебе, Володя… - Каплан вяло попыталась отстраниться.
- Я ничего не обещал, мне было сложно бороться, ты же помнишь. Да и Наденька была против.

В приоткрывшуюся дверь просунулась голова Малькова:
- У вас всё в порядке, товарищ Великий Вождь? Я услышал шум,… ну и подумал…
- У нас всё в порядке, товарищ. Небольшие политические разногласия. Закройте пожалуйста дверь.
Дверь закрылась, и Вождь снова взглянул в лицо Фанни, которое исказилось гримасой сарказма:
- Небольшие разногласия? Вот как ты это называешь? Даже тут ты лицемеришь. «Всё для тебя». «Всё что я сделал – это тебе». А живёшь с ней! И спишь с ней в одной постели! Отпусти меня!

Великий Вождь Планктона убрал руки с плеч Фанни, склонил подбородок на свою жилетку и прикрыл ладонями глаза. Плечи его судорожно затряслись, он отступил на пару шагов назад и присел на парчовый пуфик. Ничто так не будоражит сердце любимой, как вид плачущего рядом мужчины. Мужчины, который одним своим словом, одним лишь жестом руки, способен отправить на смерть миллионы верящих в его идеи людей. И сердце Каплан смягчилось. Она подошла к Вождю Мирового Планктона, опустилась перед ним на колени, и коснулась своими руками его брючного ремня. Вождь откинулся на ковёр, продолжая беззвучно рыдать. Не забыв правда, приподнять свою задницу, чтобы Фанни было удобнее стащить с него брюки. Он прекратил плакать, или делать вид, что плачет, лишь в ту секунду, когда его эрегированный член не обхватили влажные и тёплые губы Фанни. После нескольких фрикций, Каплан начала действовать рукой. Вождю нравился этот приём. Он всегда любил смену ритма, темпа и напора. Как в любви, так и в политике.
- Ты обещаешь мне учредительное собрание, милый? – Услышал он бархатный голос своей возлюбленной.
- Всё что угодно, дорогая. – Прокартавил Вождь и обильно кончил в рот Фани. Каплан сглотнула, ещё раз провела я зыком по члену Вождя, и тихо спросила:
- Ты уйдешь от неё?
- Я сделаю все, что ты хочешь. Только скажи мне… скажи правду.
- Что ты хочешь услышать. – Спросила Каплан, вытирая батистовым платком остатки спермы с воротника своей кофточки.
- Это из-за неё? Ты стреляла в меня из-за Наденьки?
- Какое это имеет значение, Володя? Хотя… политика – это недостаточное основание для убийства. Это моё личное мнение.

Вождь приподнялся на локтях и пристально посмотрел в глаза Фанни.
- Ты действительно так думаешь?
- Я, прежде всего, женщина, Володенька. Всего лишь. И у меня свои средства для достижения результатов. Как личных, так и политических.

Вождь встал, натянул брюки, застегнул брючный ремень и поправил на плечах халат. Затем, засунув большие пальцы рук за отвороты жилетки, он качнулся на каблуках, и высоко задрав вверх бородку, сказал:
- Думаю, что при таком отношении к делу мы не сможем прийти к общему и обоюдному решению вопроса. Революции, моя дорогая, не делаются в белых перчатках. Да-с!
И мельком взглянув на сидящую на коврах женщину, он вышел за дверь.

***
- Товарищ Мальков. Дорогой вы мой товарищ Мальков! Думаю, что не нужно вам говорить в какое тревожное время мы живём. Тяжёлое и неспокойное для всех нас. И то, что среди наших бывших товарищей происходит подобный разброд и шатания, это вдвойне,… втройне опасно для дела Революции. – Произнёс Вождь скороговоркой, в конце монолога выставив левую ногу вперёд и указав рукой с открытой ладонью на коридорный светильник. Да-с!
- Да-с! – Повторил за Великим Вождём комендант Красной Крепости.
- Непримиримый, коварный враг притаился и не дремлет, готовясь ужалить нас в самое сокровенное… – Вождь взглянул на свою не застёгнутую ширинку. - Да-с... сокровенное место. И мы должны ответить террором на террор! Вы понимаете?
Мальков закивал головой:
- Конечно,… я… я всегда готов… любой приказ партии… вы же знаете… я…
- Так выполняйте. А мне нужно работать. Очень много работы знаете ли.… Да. У всех нас очень, очень много работы.

***
В приоткрытую дверь просунулась голова коменданта. Он не сразу заметил Фанни, сидящую на коврах:
- Каплан, на выход!
В который уже раз за сегодня? Второй? Третий? Женщина поднялась и направилась к двери. Они прошли по красной ковровой дорожке, между двух рядов светящихся полусфер, и вышли во двор. Автомобиля перед домом уже не было, зато появилась железная бочка. Каплан успела сделать лишь несколько шагов, когда за спиной раздался приглушенный звук взводимого затвора. Барабан послушно провернулся и палец Малькова с революционной непримиримостью нажал на спусковой крючок…

***
- Хоронить не велено. Велено сжечь. Всё понятно? Выполнять! – Громко скомандовал Мальков и закурил.
Двое охранников приподняли тело Фанни с брусчатки и опустили в железную бочку головой вниз. Затем облили его керосином и подожгли. Пламя на миг озарило небольшой дворик, а затем весело заплясало в жерле бочки, из которого торчали две маленькие женские ножки. Они то сгибались, то снова выпрямлялись под действием высокой температуры. Со стороны казалось, что находящийся в бочке человек, исполняет какой-то странный, ритуальный танец стоя на руках. Мальков задумчиво курил и смотрел на горящую бочку, и на двигающиеся в огне ноги. Затем смачно сплюнул на землю, и обращаясь к охранникам, сказал:
- Ботинки надо было снять. Закоптите весь двор, черти. Да поздно уже, куда ты в огонь то?

***

Великий вождь писал. Писал самозабвенно и быстро. Так быстро, как только могли позволить ему его натренированные пальцы. Пока не почувствовал, как в форточку, вместе с первым холодным осенним воздухом не потянулся едкий дым с улицы. Он потянул носом, поморщился, встал из-за стола и подошёл к окну. Дворик, хорошо просматривающийся из окна его кабинета, имел какой-то предпраздничный, рождественский вид. Блики живого огня то тут, то там, озаряли тёмные стёкла соседних домов. По стенам, по брусчатке и по водостокам плясали тени, пересекаясь в своём сказочном танце, с бликами огня. А внизу, прямо по центру двора, искрилось синеватое пламя, а вокруг него, резвились трое скоморохов, соревнуясь друг с другом; кто из них сможет вытащить из огня горящую головню, да побольше…

Вождь прикрыл форточку, в последний раз оглядел двор и глубоко вздохнул. Затем сел за стол, и обращаясь к какому то, одному ему известному собеседнику, задумчиво произнёс, свернув ладонь в смачную дулю:
- Хуй тебе в рот, а не Учредительное собрание, сучка!

udaff.com