-Где ёлка?
…
-Ёлка где, я спрашиваю?
-А? – Стас проснулся и вздрогнул от неожиданности. Боязливо повернул голову в сторону жены.
-Ты оглох что ли? Ребёнок ёлку ждёт уже неделю! Новый год завтра! Ты о чём думаешь?
-Я заснул.
-Это точно. Ты как из ЗАГСа вышел, так и уснул. И не просыпался с тех пор. Уже десять лет, как спишь.
Стас поднялся с кресла и не поднимая глаз от пола, понуро направился в прихожую. В голове вертелось: «Чёрт, как же так… помнил же про ёлку… с этой работой, будь она проклята,… замотался, до самого последнего дня,… отчёты, переписка, корпоратив этот ещё. Надо же было так надраться».
Стас быстро накинул куртку, достал шапку, и уже открыл входную дверь, когда из-за спины услышал голос жены:
-Давай быстрее! И смотри, не купи опять говно какое ни будь. Как обычно.
Буркнув себе под нос, что говно его сопровождает по жизни, Стас вышел на лестничную площадку и нажал на кнопку лифта.

Выйдя во двор, Стас огляделся и замер от неожиданности. Весь день, пока он, в полусонном состоянии провёл в квартире, на улице шёл снег. Именно так и должен был выглядеть двор накануне Нового года. Именно так он всегда и выглядел в детстве. А потом, уже когда Стас повзрослел, наступила длинная череда новогодних праздников без снега, зато с большим количеством водки, салатов, шумных гостей и слякотной сероватой снежной жижи под ногами.

Где то вот тут, за углом, должен быть «елочный базар». Да, вот и он. И ёлок полно. Только пойди, разберись, где тут говно, а где ёлка. Стемнело уже. Стас начал бродить между торчащих из сугробов ёлок, как не ко времени проснувшийся медведь-шатун.
-Что, не можете выбрать? – Услышал он из-за спины голос реализатора.
-Не могу.
-Да, это сложно сделать, когда вокруг столько красавиц.
-Что вы сказали? – Спросил Стас и обернулся.
-Я говорю, что ни ёлка-то красавица. А? Вот на эту гляньте?
Стас заворожено уставился на скрюченный, наполовину облысевший обрубок мёртвого дерева.
-А вы уверены, что это не говно?
-Да вы что?! Вы посмотрите, какая она пушистая.
Стас недоверчиво оценил «пушистость» предлагаемого экземпляра, а затем сказал:
-У неё залысины.
-Где?
-Вот! И вон с той стороны тоже.
-А вы её к стеночке развернёте. И незаметно будет. Так даже удобнее. Я вам её за триста отдам, так и быть. Я вообще-то по пятьсот продаю, но… вам уступлю.
-Я не хочу к стеночке. Мне нормальная ёлочка нужна, а не говно.
-Тогда вот эту посмотрите, всем ёлкам - ёлка!
-Что? Что вы сказали? Повторите!
Продавец ёлок пожал плечами, и повторил, - Всем ёлкам - ёлка.

***
Её звали Ёлка. Вернее, звали её Света. Светлана Хвойновская. А проще говоря – Ёлка. Елочка. Девушка с зелёными глазами, и гладкой, бархатистой кожей. «У тебя кожа, как у дельфина», сказал ей как то Стас. Лучше он ничего придумать не мог. «А ты трогал дельфина?» спросила тогда Ёлка. «Нет. Но мне так кажется». Ответил он.
Стас не любил Светку Хвойновскую. Он играл с ней в любовь. Гормоны взыграли. Молодая, красивая девчонка. Совсем не опытная в вопросах любви. Как позже оказалось, абсолютно не опытная. У неё вроде и парень был тогда. Ушёл в курсанты. Военным хотел стать, лётчиком, вроде. Но Ёлка не стала его дожидаться из училища, чтобы вручить ему самое дорогое, что у неё было. Вернее, Стас помешал. Забрал это самое дорогое себе. А взамен научил многому другому. Не такому дорогому, но очень полезному в жизни. В общем, курсант, вернувшись из училища, получил вполне опытную женщину.

В комнате было темно. Они лежали на раскладном диване и целовались. Стас и через одежду чувствовал её кожу. Её рука «случайно» скользнула между его ног.
-Что это с «ним»? – Спросила Света.
-Возбудился. Не знаешь что ли? – Ответил Стас.
-И что теперь?
-А что теперь? Так и буду ходить.
-Долго? – Наивно спросила Света.
-Долго. Пока не,… ну, ты сама знаешь.
-Так мешать же будет.
-Будет. А что теперь поделаешь? Сама виновата. Может...?
-Нет, ты что! Мама скоро должна прийти. Одеться не успеем.
Стас обиженно отвернулся и закинул руки за голову. «Жалость и комплекс вины» должны были сработать. И сработали.
-А что можно сделать, Стас?
Стас оживился, присел на диване и обхватив голову Светы, приблизился губами к её лицу и сказал:
-Я знаю один секрет. И раздеваться не нужно. И быстро всё будет, успеем до прихода мамы твоей.
С этими словами, он расстегнул молнию на джинсах и тихонько, но твёрдо, подтолкнул Светкину голову вниз.
И вправду, всё произошло достаточно быстро. И раздеваться не нужно, и успели до прихода мамы. Единственное, что не понравилось Стасу, это то, что Ёлка после всего убежала в ванную, сплюнуть в раковину свой первый мужской «подарок».

***
-Так берёте или нет?
-Что? – Спросил Стас.
-Ёлку. Что же ещё? – Рассмеялся продавец.
-Это не ёлка. Это всё что угодно, но не ёлка.

Стас покинул «елочный базар» с пустыми руками. Он шёл по заснеженной улице и думал о Светке. Где она сейчас? Может, варит борщ для своего курсанта-лётчика? А может лётчик сбежал, перепуганный её не детскими познаниями в области сексуальных игр?

Почему Стас вдруг вспомнил об этом? «Воспоминания юности в канун Нового года», подумал он. И тут же новое воспоминание захлестнуло его. Курсант. Он и сам был «курсантом» в своё время. Правда, назвать его курсантом можно было с большой натяжкой. Отдыхал в военно-спортивном лагере под Москвой, вместе с такими же идиотами, как и он сам. В июле прибыли в лагерь очередные «новобранцы». И среди них, Колька. Как только он вышел из автобуса, все сразу увидели в нём потенциальную жертву. Светло-голубые расклешённые джинсы с вышитыми на них цветами, какой-то бесформенный балахон вместо положенной «олимпийки» и длинные, не расчесанные волосы до плеч. Пидар, сказали бы сегодня. А тогда сказали – хиппарь. И это был приговор.
Решение побрить Кольку наголо, пришло неожиданно, и почти сразу. Кто придумал, уже и не вспомнить. Дело оставалось за малым, спровоцировать его на ссору, и… остальное дело техники. Хотя, парень оказался интересным в общении, много знал из истории Битлов, Пинков и Роллингов. Стас часто засиживался с хиппи и слушал его философский трёп и даже брал у него уроки игры на гитаре. Колька не слабо рубил и в этом тоже.

В тот день Стас дежурил на кухне, и в расположение вернулся уже ближе к вечеру. Никого в спальной зоне он не обнаружил, а из туалета слышны были громкие голоса. Стас открыл дверь и вошёл. По центру сортира сидел привязанный к стулу Колька с выстриженной кусками шевелюрой. Почему то тогда Стас подумал, что именно так должен был выглядеть тифозный больной. Вокруг Кольки столпились все, кто считал себя «нормальными» курсантами. Хиппи уже порядком досталось, судя по заплывшему глазу и кровавой дорожке, бегущей из его носа за ворот балахона. Вокруг стула, и под ногами курсантов, валялись остриженные, скомканные Колькины волосы.
-О, Стасяра, заходи! – Позвал его кто то из тогдашних заводил, - Пришёл судный день, хиппаря гасить будем. Присоединяйся!
Стас неохотно подошёл к группе экзекуторов, и те расступились, пропуская его