Немногочисленный персонал называл это заведение пересылкой, а несовершеннолетние постояльцы – «Серым домом». Впрочем, было и официальное название – Приёмник-распределитель для детей сирот. И даже номер за ним числился.
Впрочем, Коту было плевать на официальное название и на номер. Его вполне устраивало название данное приюту постояльцами.

Первым делом Серёжу подстригли наголо и велели помыться в душе.
-- Я чистый.
-- Тебя как зовут? – спросила его толстая тётка.
-- Кот… Серёжа.
-- Так вот, Серёжа. Тут будешь делать то, что скажут. Сказали помыться, значит – мойся, понял?
Кот кивнул и молча побрёл в душ.
После душа его покормили в огромной пустой столовой. Еда была не такая как дома. Невкусная и еле тёплая.
После еды, та же толстая тётка долго вела его длинными полутёмными коридорами. Открыла одну из дверей.
-- Располагайся.
Серёжа вошёл и огляделся. Зеленовато-серые стены, потолок с бурым пятном в углу и огромное, во всю стену окошко с треснувшим стеклом, заклеенным синей изолентой.
В комнате стояло четыре металлических кровати, возле каждой по тумбочке. На кроватях, коричневые шерстяные одеяла с дурацкой надписью «НОГИ».
Прямоугольный стол у стены и пара стульев.
-- Которая с краю, твоя – сказала тётка и указала на одну из кроватей. – Сейчас все на прогулке. Если хочешь, можешь тоже выйти, я провожу.
Кот замотал головой.
-- Ладно, как хочешь. Меня Тамара зовут. Как найти меня запомнил?
Серёжа не запомнил дорогу, но утвердительно кивнул. Ему просто хотелось остаться одному.
-- В общем, если что – я у себя. Но без дела не дёргай. Здесь тебе не дома, понятно? Я одна, а вас много.
Кот снова кивнул. То, что тут не будет как дома, Серёжа уже понял. От этого ему стало грустно и даже немного страшно.
Кот присел на кровать, приоткрыл тумбочку. Пусто. Серёжа положил на верхнюю полку зубную щётку и «вафельное» полотенце, выданные Тамарой.
Подошёл к окну и выглянул во двор. Прогулка уже заканчивалась и дети, гурьбой, напоминающей журавлиный клин, потянулись к входу.

Дверь с шумом открылась, и в комнату ввалились трое ребят. Один постарше, и двое приблизительно Серёжиного возраста.
Остановились на пороге. Тот, что постарше – подошёл и протянул руку.
-- Валя.
-- Серёжа – ответил Кот и пожал протянутую ладонь. Плотную и твёрдую, как деревяшка.
Оставшиеся двое ребят по очереди назвали свои имена.
-- Стас.
-- Олег.
Кот кивнул обоим.
-- Чо встали, давайте новенького принимать.
Валя подошёл к тумбочке Кота, открыл и заглянул внутрь. Достал полотенце и щётку.
-- Это я забираю. Моё возьмёшь. У тебя жрачка есть? Конфеты, печенье?
Кот опустил глаза и мотнул головой.
-- Понятно.
Валя забрался с ногами на Серёжину кровать. Подогнул ноги под себя.
-- В столовой был?
Кот кивнул.
-- Ты что, немой?
-- Нет.
-- Так что, насчёт столовой? Был или нет?
-- Ну, был.
-- Подошву принёс? – спросил Валентин.
-- Какую ещё подошву?
-- Стас, разъясни новенькому про его обязанности.
Стас метнулся к одной из кроватей, приподнял матрац и вытащил два куска сплющенного белого хлеба. Подошёл к Коту и поднёс хлеб к самому его носу.
-- Видишь? Это называется подошва. Поел, берёшь свой кусок и прячешь в карман. Перед прогулкой идёшь в бытовку и утюжишь его. Делаешь «подошву», понял? И несёшь сюда, Вальке.
-- Я свой хлеб съел – ответил Кот.
-- Твои проблемы. Если съел, тогда где хочешь, там и бери. Но, чтобы подошва была.
Олег подошёл к кровати, на которой сидел Валя. Присел с краю.
-- Как учить будем?
-- Как обычно… прорастать будет. Стас, сгоняй за кормом.
-- Один момент – ответил Стас и выскочил в коридор.
Обычно «прорастать» в углу принято на горохе. За неимением гороха, на первом этаже «Серого дома» имелось две клетки с попугаями. А в клетках – пшено, семечки подсолнуха, и прочая дрянь вперемежку с птичьим дерьмом. Не так больно, как на горохе, но не менее унизительно.
Две горстки такой смеси и принёс Стас. Высыпал в угол и улыбаясь, посмотрел на Кота.
-- Давай, закатывай штаны и становись.
Кот решил, что ни за что не станет этого делать. Поэтому не сдвинулся с места, а исподлобья смотрел то на Валентина, то на Стаса.
-- Придётся применить силу – нарочито огорчённо сказал Валя и слез с кровати.
Все трое стали медленно подходить к Коту. Серёжа сжал кулаки и отступал, пока не упёрся спиной в стену.
-- Не подходите, гады…
Первым ударил Стас. Прямо в живот. Туда, где больнее всего… в «солнечное сплетение». Серёжа согнулся и получил удар по шее. Потом, кто-то из ребят ударил его ногой в бок. Кот упал на колени.
-- Ну что, будешь дальше сопротивляться?

В этот момент дверь открылась, и Кот услышал незнакомый женский голос.
-- Что тут происходит, товарищи? Валентин, я к тебе обращаюсь!
-- А что сразу Валентин? Он первый начал. Бешеный какой-то…
Ребята расступились, и теперь Кот мог рассмотреть вошедшую женщину.
Худая как лыжная палка, очки на длинном и тонком носу, волосы собраны в пучок. Небольшой жизненный опыт подсказывал Коту, что ничего хорошего от подобных тёток не жди. Но, тем не менее, в данной ситуации женщина появилась как нельзя кстати.
-- Краснов, пойдём со мной – обратилась она к Серёже.
-- Настучишь – убью, – услышал Кот, уже в дверях.

***
Женщину звали Наталья Сергеевна. Она была директором «Серого дома». Детей она называла «товарищи», а сотрудников приёмника – распределителя «дорогие товарищи», или «друзья». Дети для неё друзьями не были. Не были даже дорогими товарищами. Впрочем, стоит ли ради месяца общения обзаводиться друзьями. Пускай даже и формально.
Они сидели в директорском кабинете. Директриса в высоком неудобном кресле, а через стол от неё – Серёжа. На таком же колченогом и неудобном стуле.
Наталья Сергеевна поправила очки и посмотрела на мальчика.
-- В общем так. Папашу твоего нашли. Телеграфировал вчера. Правда, новости для тебя не утешительные.
Наталья Сергеевна сделала паузу. Театрально затянутую, чтобы придать веса своим словам. Кот напрягся. Последнее время он хороших новостей и не слышал, сплошь – дурные.
-- Похоже, что папаша твой отказывается от тебя. Пишет, что у него и так трое детей и жена больная на иждивении. В общем… он не решил ещё. Обещал, правда, приехать… повидаться. Ты как… хочешь отца увидеть?
Узнав о том, что отец готов от него отказаться, Кот испытал странное чувство и не знал, радоваться ему или огорчаться. Ему было абсолютно всё равно, останется он здесь – окруженный врагами или поедет жить к отцу, которого он совсем не помнит. Как будет там, в его новой семье? Он же никого-никого не знает.
Ехать к совершенно незнакомым людям Серёжа не хотел. Оставаться в приёмнике – тоже. Впрочем, выбора у Кота всё равно не было, а повидаться с отцом, всё-таки придётся. Хотя и не хочется. Никаких чувств, кроме естественного детского любопытства у Серёжи не было.
Поэтому, Кот ничего не ответил. Так и сидел молча. И даже головой не мотнул. Ни да, ни нет.
-- Понятно. Ну, отец всё равно приедет. Нужно будет оформить отказ. Здесь вы увидитесь, или уже в детдоме –