А я ведь чуть было не женился тогда. Правда-правда. Думал, ну все, - это судьба. Не могу уже, хочу ее постоянно. Особенно, когда она не молчит…

Мне вообще-то всегда нравились женщины с низким грудным голосом. Таким, чтобы каждое ее слово отдавалось во мне какой-то едва ощутимой вибрацией. И женщины с такими голосами меня не подводили. Отвечали взаимностью.
Помню, в одной пейджинговой компании работала одна такая оператором. Кажется, 36-ая ее звали…
А еще была одна продавщица в булочной. Ее невинный вопрос «вам крестьянский или бородинский?» приводил меня в трепет…

Ну а Оля была вне конкуренции. Когда мы с ней познакомились, она на местном радио работала, новости там читала. Удивительное сочетание точеной стройной фигуры и низкого голоса сразу убило меня наповал. И еще эта грудь с торчащими сосками и родинкой над левым…

Через несколько дней мы сидели в японском ресторанчике. Роллы «Филадельфия» всегда кончаются быстро.
- Слушай, Оль, а ты в инязе какой язык учила?
- Немецкий.
- Скажи что-нибудь по-немецки.
- Я так не могу. Ты хоть тему задай какую-то.
- Хорошо. Скажи что-нибудь про меня. Какой я?
- Ты «логишь»…
Это слово Оля произнесла, как и положено, с ударением на первый слог. Звук «о» был похож на «ё», а «ш» - на «щ». Лёгищь…

Когда она заговорила по-немецки, весь мир перевернулся. Сочетание несочетаемого. Хрупкая изящная девушка низким голосом говорит на грубом немецком языке. Вальсы Шуберта и нацистские марши в одном флаконе. Пока она говорила, я поймал себя на том, что хочу ее все сильнее и сильнее. Я не понимал ни слова, но цепенел в благоговении. С той поры я хотел ее везде и всегда. А немецкая речь из ее нежных уст усиливала мое желание троекратно…
Секс был повсюду. В машине, на кровати, под душем, на балконе, в лесу. Мое неистовство ее забавляло. Я знал график ее менструаций, как расписание Лиги Чемпионов.
- Ну как, Оль, тебе сегодня уже можно?
- Подумай сам, ты же «логишь»…

И я ведь чуть было не женился на ней тогда. Правда-правда. Думал, ну все, - это судьба. Не могу уже, хочу ее постоянно. Особенно, когда она не молчит…

И вдруг, как гром среди ясного неба. В тот день Оля пришла с сияющими глазами.
- Знаешь, Фил, а я уезжаю.
- Куда?
- В Мюнхен. Я еду на стажировку на радио «Дойче велле». На три месяца…

Первые пятьдесят дней ее отсутствия я не находил себе места. Мне не хватало ее тела, мне не хватало ее голоса. Редкие телефонные звонки не спасали. Нет, я хочу ее видеть и слышать. Автобус Москва – Мюнхен едет всего каких-то сорок часов. В путь…

Мюнхен встретил меня дождем, а Оля холодом. Это была уже не она. Полтора осенних месяца изменили человека. Оля растолстела, в ее голосе появились чужие нотки. Она с упоением рассказывала мне о творческих успехах, и что начальник – холеный немец - подвозит ее на работу на серебристом «мерседесе». Секс получился неярким и скомканным, расставание горьким.
- Оль, ты вернешься?
- Подумай сам, ты же «логишь»…

Автобус Мюнхен – Москва в пути те же сорок часов. В нем я познакомился с красивой и умной девушкой. У нее неприятный писклявый голос. Теперь это моя жена…

udaff.com