Вечером парни раздели двух пьяных бандитов у ресторана \"Русь\". Кожаную куртку с порванной молнией отдали мне. Носил я ее потом семь лет. Но это потом.

А на следующее утро я пошел школу, где не был уже две недели. Ольга стояла на крыльце. В ярко-зеленой болоневой куртке и вязаных облегающих штанах. Смачная такая задница, с ума сойти можно.

Ты где куртку взял - спрашивает она меня. Лохов раздели - отвечаю. Она вздыхает полувосхищенно, полуукоризненно, и смотрит на меня. В глазах читаю - \"ты мой герой\". Сука. Окажись я там сейчас, схватил бы ее за волосы и бил головой об стенку. Сука паршивая. Мразь. Нет, чтобы надавать пощечин дураку, - \"ты мой герой\". Сука паршивая. Ебал я. А как насчет того, что я мог в тюрьму залететь за это дерьмо? Но это ее не ебало. Ей хотелось героя. Толстой еврейке хотелось героя, потому что росла она скучно и все ее приключения, НАСТОЯЩИЕ приключения, я мог бы пересчитать по пальцам, пахнувшим ее мандой. А пахли они так, потому что я совал в эту манду пальцы, что ей нравилось.

Еще бы не нравилось - за два месяца я стал виртуозом шевеления пальцами в манде, потому что ничего больше она мне не позволяла. Сука. И, конечно, я был влюблен в нее. Итак, я был влюблен в маленькую суку с плотной задницей, узким, но перспективным (обещавшим расшириться) влагалищем и жесткими черными волосами в паху, подмышках, и на голове. Странно, что я пишу сейчас об этом - обычно я скрываю этот факт своей биографии.

Еще бы! Евреям не нравится, что я, гой проклятый, ебал когда-то женщину из их избранного народа. Гоям не нравится, что я, жидолюб сраный, ебал когда-то телку пархатую. А я просто ебал, особо так не задумываясь. Конечно, после солидного подготовительного периода - активного шевеления пальцами в манде.

Насчет приключений я не преувеличил - всю жизнь они прожили в одном городе, в одном доме, в одной квартире. С ума сойти, я бы ебнулся - мы меняли место жительства каждые полтора года. И на балконе в квартире ее папочки висела мраморная доска с золочеными буквами \"Здесь живет Такой-то, мастер спорта по настольному теннису\". Ебануться. Кретин. Высокий, сутулый - думаю, жена ему изменяла. А та - маленький плотный бабец с необъятной просто задницей, и моя возлюбленная явно пошла в мамочку. Сейчас я думаю, что лоховал, и вполне мог отъебать мамочку.

Но тогда я об этом не думал, а зря. Я думал исключительно об Ольге, ну и еще о разном: чего бы выпить, где бы достать травки и обкуриться до посинения задницы, как бы еще засветить свою мнимую крутость перед моей смачной жопой с аппетитной мандой. В этом деле я добился исключительных успехов. Хамил учителям, выебывался по страшному, дрался из-за ее уебищного младшего братца во дворе. А тот, сука, даже ни разу \"спасибо\" не сказал.

Братец. Ебаный шахматист. Он знал, что СЕМЬЯ (ах семья - дружная еврейская семья - святые узы семьи и брака - это же твоя сестричка, малыш) рано или поздно съебет в сраную Америку, учил английский, любил негров, баскетбол, и ПАТАЛОГИЧЕСКИ ненавидел Молдавию. Да и хули ему было ее любить, а?

Как-то, когда мы уже начали ебаться, он пытался зайти в ее комнату. Смехотища - я натягиваю его старшую сестричку, она тяжело дышит и все смотрит на меня взглядом изнасилованной во время погрома еврейки, я ебу, ебу, господи, да еще как ебу, а маленький хуесос орет! И что! Всякую ХУЙНЮ!!!

\"Это И МОЯ квартира ТОЖЕ. Я хожу здесь, где ХОЧУ. ПУСТИ НЕМЕДЛЕННО!!!!!!\".

Интересно, мечтал ли он выебать сестру? Думаю, да. Думаю, он, этот сопливый недоносок, просто ревновал. Ебал я его ревность.

Я, наконец, кончил на ее волосатую манду, она размазала все это по пузу, опустила юбку (для удобства она не носила трусов, просто задирала юбку, и мы еблись), и тут маленький урод выбил таки (ТАКИ ДА, МОЙША, ИЛИ - ТАКИ НЕТ?) дверь и ворвался. А хуй - мы сидим на диване. Он порылся в книжных полках для виду, и съебался. АГА - я закрыл дверь, дал ей отсосать - она работала тщательно, чтобы даже намека на сперматозоид на члене не осталось, боялась забеременеть, - и сунул ей снова. Господи, она вся была мокрой, вся, потому что текла, будто у нее в манде валялся дырявый мех со слизью. Зато сухой она никогда не была. Моя детка. Моя маленькая вечно влажная похотливая сука. Вот и славно.

Вы, наверное, помните, что я кончил ей НА манду. Дело в том, что сучка, как и все девственницы, ебущиеся со своим первым мужиком, боялась забеременеть.

Это уже потом они ложатся на аборт, их кромсают, крошат, выворачивают наизнанку, высасывают вакуумом, ширяют наркозом, пилят пилами, скребут скальпелями, и Суки перестают бояться залететь. Думаю, у них что-то заклинивает в башке после первого аборта. Девка после первого аборта уже никогда ни хуя не будет бояться. Никогда. Они просто ломаются. Если она когда-то делала аборт, твори что хочешь: еби в жопу без предварительной смазки, бей в постели, таскай за волосы, кончай прямо в горло, ей будет по хуй. Все по хуй. Она сломалась. Ее скребли. Ей все похуй. В этом все дело.

И вот я кончал ей НА манду несколько месяцев. Денег на гандоны не было. А когда я их каким-то фантастическим образом зарабатывал - например, вырывал сумочки у женщин на проспекте Мира, - она ВСЕ РАВНО не позволяла мне кончать в нее, ДАЖЕ С ГАНДОНОМ! Сука. В рот брала, сперму глотала, позволяла обзывать себя в постели шлюхой и проституткой, а кончать не позволяла. Мразь. Но сейчас-то она, наверняка, стала покладистей. Наверняка ее уже скребли хирурги.

Наконец, я не выдержал. Она как раз дико хотела ебаться. Мы закрылись. Перед этим она сходила в комнату, где сидели родители, и взяла гандон. Сказала - резинка в магнитофоне порвалась. Что за хуйня. Но родители сделали вид, что поверили. Стагые Мудгые Евгейские Годители. Пусть девочка перебесится. Переебется с гоем. А потом мы ее поженим с мальчиком из хорошей семьи. С обрезанным хуем. Что за хуйня - у меня тоже хуй обрезан. Это очень гигиенично. Они бы даже взяли меня в Америку, если бы я стал почти хорошим мальчиком. Но я хуево себя вел, не любил фаршированную рыбу и ебать хотел всех их, весь этот мир блядский. Я мразь, я алкоголик, и я ебать хотел их всех.

Взяла она гандон, закрыла дверь и мы пошли на балкон. Там я ее ебал без гандона (ненавижу резинки) минут сорок, пока она кончала, кончала, кончала, как заводной помидор, сука клятая.

Поставил раком, еще ебал. Хуй гудел от напряжения и спермы. Я вытащил его и примерился ей в жопу. Она зашептала, тихо - нет, пожалуйста, не надо. И тогда я впервые в жизни облажался, до сих пор не могу себе простить, мудаку - я ее ПОЖАЛЕЛ. Не выебал в жопу. А надо. Поебка телки в анус - это четверть аборта. Ебешь ее четыре раза в жопу, и она сломалась.

Зашли в комнату. Я поставил ее раком, надел гандон и устремился вперед. Сука, мельтешение, ярость, взрывы, ненавижу ебаться - нет ничего бессмысленнее, - не могу не ебаться - нет ничего лучше, сука, скучная сраная кишиневская мразь, я ебал все, ебал все, да ЕБАЛ Я…

А-а-а, сука, мне хочется плакать и смеяться, умереть и родиться,