пойду на дачи. Дачный участок на Комсомольском озере. Не мой, конечно. Дача бабушки одной моей подружки. С подружкой мы поссорились, в отместку за это я засираю дачный участок ее бабушки. Я иду на остановку и останавливаюсь: удивительно красивой зрелище, молоденькая девчонка, лет тринадцати, играет на гитаре. Хреново играет, точно. Но красивая. Развлекается. Я посмотрел на нее. Она – на меня. Я постоял минут десять, подошел к ней и сказал:

- До встречи через пять лет.

Наверное, она хотела познакомиться со мной? Наверное, я ей понравился?

Ебал я… И устал, очень устал. И, кажется, был неоправданно, гипертрофированно горд…

Придя на дачу, я открутил проволоку, которой старая жадная манда пыталась заменить замок. Зашел в домик, набросал на себя старого рванья и порванный матрац, попытавшись уснуть. Не получилось. Я вышел в огород. Свет Луны на виноградных гроздьях казался купоросом. Я спустил штаны и присел, - удивляясь, чем это только? – и потом подтерся листами из Бабеля.

- За что вы меня так, друг мой? – спросил он, страдальчески сморщив лоб.
- Пошел на хуй, зануда, - ответил я, - мне нужна бумага. Пошел на хуй, ты, и твоя маланская Одесса, и твоя хохляцкая Одесса, и твоя молдавская Одесса, и Беня Крик, и налеты и городовые, и польские лапсердаки, и ксендзы, и гуси, и казаки, - пошел на хуй и все они – вместе с тобой!

- Подотритесь справочником!
- Пшел на хуй, - я вырвал уже пятый лист, - справочник еще можно продать.

Потом я поел винограда (а это и был купорос!) и лег, съежившись. Было холодно. Очень холодно. Блядь. Чтобы согреться, я попробовал злиться. Не получалось. Немножко. Продержаться бы еще немножко.

Луна купоросила мир. В пяти годах от меня играла на гитаре симпатичная девочка. Где-то в уголке огорода плакал обиженный, большой, женоподобный Бабель. Пошел на хуй, зануда!

udaff.com