Я убежден, что друзей, как и родственников, не выбирают. В Средние Века люди верили, что если свалить тряпки и всякий хлам в одну кучу, то в ней сами собой заведутся мыши. Наша жизнь – такая же куча тряпок. В определенное время, при определенных обстоятельствах из ниоткуда возникают люди, которые становятся нашими лучшими друзьями. Зачастую, являясь нашими абсолютными противоположностями.

С Ефимовом я познакомился лет 10-15 назад, т.е. еще в прошлой или даже позапрошлой жизни. Обстоятельств не помню. Очевидно, это произошло на какой-то адреграундной тусе. В то время я свято верил, что среди спивающихся неудачников можно встретить интересных людей.

* * *

– Алло мужчина!!! – я с трудом различаю голос Ефимова сквозь грохот музыки. – Ты дома?!!!

Странный вопрос.

– Я тут недалеко, давай пересечемся в центре!!! посидим, покурим кальян, потрендим о жизни???

Мы оба знаем, что это невозможно. Я не выхожу из дома. Но таков ритуал.

– Нет, уж лучше ты ко мне.

– Окей!!! Ловлю мотор и мчусь!!!! – слышно, как он с кем-то переругивается, выбираясь из ночника. – Что взять к столу??!!

Еще один бессмысленный вопрос. У Ефимова никогда нет денег. Принципиально. Но он умудряется перемещаться исключительно на такси, кушать в ресторанах, зависать в клубах, пить-курить-нюхать и регулярно разбивать сердца гламурных красавиц. До сих пор не понимаю, как ему это удается.

– Ничего не надо, – я открываю холодильник. Он забит едой и алкоголем. Служба доставки супермаркета работает безукоризненно, я ее постоянный клиент. – Приезжай, но только без б… женщин.

– Понятно, – фыркает Ефимов. – Буду через 20 минут.

* * *

– И снова здравствуйте, мужчина! – он опоздал всего на два с половиной часа. От него пахнет потными самками, бухлом и громкой музыкой.

Я не видел его 2-3 месяца. Он слегка сдал – осунулся, постарел и обрюзг. Как и раньше, на нем розовая ажурная маечка и женские джинсы с заниженной талией. Почему-то он искренне считает этот наряд ультрамодным «унисексом».

– А говорили, что ты помер, – скидывая тяжелые шузы, Ефимов косится на дубовый гроб, установленный на двух табуретках в зале. – Сапрыкин в своей ЖЖшке даже конкурс на лучшую эпитафию организовал. Главный и единственный приз – 20 ящиков твоих книг. Самовывозом. Весь тираж, что ты у него в гараже на пару дней оставил, пять лет назад.

– Весьма лестно. И как идет конкурс?

– Не очень, все боятся выиграть. Пойду, руки вымою.

– Мой на кухне. В ванной я демонтировал краны и выкинул ванну. Сейчас это Мастурбаторий.

– Готичненько, – кивает головой Ефимов и топает на кухню, – А где теперь Суицидальня?

– В чулане.

* * *

Мы усаживаемся за стол. Я готовлюсь слушать монолог длиною в ночь. Разливаем, выпиваем за встречу. Аппетитно чавкая огурцом, Ефимов начинает рассказ о тяжкой жизни успешного человека. Перед ним стоит дилемма. Либо стать вице-президентом Гаспрома (очень приглашают). Либо осуществить давнюю мечту – производство экологических памперсов для собак (спонсор почти найден). В обоих случаях все уже на мази. О своих прежних прожектах Ефимов рассказывать не любит. Всему виной недоброжелатели и завистники. Они всегда плетут интриги. Вставляют палки в колеса. Коварно клевещут и строят козни. Поэтому ни один из его проектов еще не был осуществлен, по объективным причинам. Ефимов верит во вселенский заговор против себя.

Разливаем по новой.

Следом идет рассказ о девушках. По словам Ефимова, в настоящий момент в него страстно влюблены только трое: дочь нашего мэра, наследница колчаковского золота из Шанхая и внучатая племянница арабского шейха. Естественно, все три девушки молоды, сказочно богаты и красивы. Проблема лишь в том, что надо выбрать одну.

Я терпеливо слушаю.

Потом по традиции следуют грязные сплетни о наших общих знакомых. Кто, у кого, сколько раз и где. Почему-то Ефимов считает, что мне это очень интересно. Вообще-то я идеальный слушатель. Я умею часами сидеть с заинтересованным лицом, полностью отключив мозг.

Я выпиваю синхронно с Ефимовом. На меня алкоголь почти не действует. Зато Ефимов начинает заметно косеть. Он несколько раз выбегает на балкон подышать свежим воздухом – курнуть тонкие женские сигареты (папиросы?) с ментолом. Звонит каким-то бабам. Умоляет и ожесточенно матерится в трубу, оскорбляет и тут же просит прощения. Порывается на какую-то закрытую VIP-тусу. Несколько раз вызывает такси и несколько раз отменяет вызов.

Я знаю, что скоро он сдуется. Так и есть. Движняк заканчивается, и он без сил падает на стул.

– Мне уже 34 года… – по его щекам текут слезы. Мелированные волосы слиплись в сосульки. Пирсинг в ухе позванивает тибетскими колокольчиками. – Мне всего 34, а мокрощелки в клубе обращаются на «вы» и «дядя»… я одинок, я запутался, я не знаю, как жить дальше … я паршивый музыкант и паршивый музыкальный критик … рейв-пати затянулась, я не спал уже пять суток … я хочу жену и детей … ВОТ ТЫ!

Он вдруг впивается в меня безумным взглядом.

– Ты всегда невозмутим и бесстрастен, как скала. Ты живое воплощение ДАО! Почему ты спокоен? Ты нашел смысл жизни?? Открыл истину??? Поделись со мной, о, Учитель! Кто ты????

– Я никто, – спокойно отвечаю я.

Ефимов не понимает. Он обреченно машет рукой, начинает бормотать что-то про потерянное поколение. Невпопад цитирует Ницше и Кафку, перевирая обоих. Несет бессвязную отсебятину, выдавая ее за изречения древних. Затем роняет голову на стол и затихает. Опомнившись, я встаю с места. Быстро ставлю раскладушку в коридоре. Нужно спешить, пока он еще может передвигаться. Все-таки он мой друг. За столом оставлять его никак нельзя – один раз он упал с табуретки и рассек бровь. Волочь его бесчувственное тело мне тоже не улыбается – он здоровый и мосластый, а я маленький и субтильный. Я веду его в коридор, и он послушно ложится на хлипкое ложе. Я заботливо накрываю его одеялом и возвращаюсь на кухню.

За окном зреет рассвет. Я опускаю тяжелые черные шторы. Сажусь на табурет. Неторопливо точу любимый тесак, слушая бормотания Ефимова и умиротворяющий рокот холодильника. Затем, при помощи пасты гои, до зеркального блеска полирую стальной мясницкий крюк.

* * *

Я знаю наизусть, что произойдет дальше. Сжимая тесак и крюк, я на цыпочках прокрадусь в коридор. С диким криком начну остервенело кромсать спящую фигуру. Я успокоюсь лишь тогда, когда раскладушка и одеяло превратятся в кучу тряпья. Ту самую, в которой заводятся мыши. Разумеется, моего заклятого друга в ней нет, и не может быть. Входная дверь моей кельи заперта на все замки. Телефон давно отключен. Я избавился от всего лишнего. Я абсолютно один. На столе – два чистых стакана и две чистых тарелки.

Нет, неправильно. Я трясу головой, отгоняя морок. Теперь все в порядке – на столе, как и прежде, остатки выпивки и растерзанная закуска. В коридоре мирно посапывает Ефимов.

Я знаю наизусть, что произойдет дальше. Ефимов скоро проснется, сполоснет опухшую морду под краном. Торопливо выглыкает остывший кофе. Смущенно пробормочет что-то