Свадьба гуляла и пела. Сельский богатей дед Андрей выдавал замуж внучку Нину. Среди гостей были даже иностранцы – несколько американцев, с которыми Нина познакомилась в Кишиневе. Конечно, они сидели на самом почетном месте.

- Вы, американцы, - ласково говорил Андрей гостям, - дали нам все.
- Почему же вы так бедно живете?
- Э, - презрительно отмахнулся старик, - что значит «бедно»? Бедно живут неудачники. Голытьба. Наверняка, и у вас они есть. Но у нас больше. Это потому, что коммунисты отучили народ трудиться. До того, как пришли «красные», у моего отца было много земли, два стада коров, табун лошадей. На него работали пятьдесят, а иногда и сто человек! Представляете себе?! А потом пришли Советы, и все отобрали. Моего отца назвали кровопийцей, и расстреляли. А что плохого он сделал?! Давал работу людям. А потом землю раздали колхозам, где нас заставляли трудиться, как скот, и ничего за это не платили. Слава Богу, Советы рухнули. И вы, американцы, помогли нам разработать программу «Земля». По ней каждому человеку дали пусть клочок, но все-таки свой, земли.
- Для клочка ваши поля слишком обширны, - перевел сельский учитель.
- Так ведь землю можно было купить у тех, кто не справился! – оправдался старик. – И вот теперь каждый, кто хочет работать, зарабатывает. Можно сказать, у нас теперь коммунизм.
- Это как?! – смеялись иностранцы.
- Каждый зарабатывает по способности, - острил дед.
- Джон бы сказал вам, - улыбнулась веснушчатая голландка, - что мелкие земельные хозяйства теперь нерентабельны.
- А они и не будут мелкими! Мы, зажиточные крестьяне - подлинные трудящиеся, рано или поздно всю землю скупим.
- Мы действительно принесли вам демократию?
- Конечно! И равенство, и процветание. Конечно, вначале было трудно. Приходилось ездить на заработки в Россию, чтобы собрать денег на начальный капитал, - помрачнел дед Андрей, - многие там, в России, умирали или пропадали без вести, но теперь это все в прошлом. Пусть в деревне будет пять процентов богатых, а остальные – на них работают. Зато мы встанем на ноги, и прокормим страну!
- Мы искренне рады вашим словам!

ХХХХ

- Они похожи на дикарей, но на очень славных дикарей, - сказал соседке молодой англичанин.
- Вы говорите явно устаревшие вещи, - неожиданно для иностранцев сказал сидевший неподалеку мужчина в старомодном двубортном пиджаке.
- О. Вы говорите по-английски, - обрадовалась американка.
- Немножко, - скромно склонил голову мужчина, - позвольте представиться, я – сельский учитель. А вы, простите, кем будете?
- Мы, - охотно пояснил рыжий крепыш, - прибыли в Молдавию по направлению «Красного креста».
- Это, наверное, очень прибыльное занятие? – поинтересовался учитель.
- Что вы, - засмеялась американка, - наше месячное содержание составляет шестьсот долларов. Этого еле хватает на еду. Еще наша организация платит нам за жилье, и все. По сравнению с доходами наших земляков на родине мы зарабатываем даже не крохи, а жалкое подобие крох.
- Почему же, в таком случае, вы приехали? – удивился учитель.
- О, - засмеялась американка, - как говорит Джон, таким образом, наши правительства решают проблему скрытой безработицы. Но Джон отчаянный социалист, и вы не верьте ему. На самом деле мы приехали, чтобы нести вашей отсталой стране свет демократии, свободы и зачатки независимого гражданского общества!

Подумав, девушка добавила:

- Ну, и, конечно, дома у нас не было работы.

ХХХХ

Сельский учитель устал переводить, и испросил соизволения выйти, и, пошатываясь, побрел к дверям. Он чувствовал, что опьянел. Выйдя во двор, учитель отвязал от ограды свой велосипед, тайком прихватил серп, лежащий под дверью сарая (оттуда доносилось хихиканье – молодежь гуляет, - равнодушно подумал смертельно уставший учитель), и поехал к окраине деревни.

ХХХХ

Хряк Боржом наклонил голову, и почесал ее о косяк. Потом привалился горячим боком к двери, и блаженно засопел. В хлеву было темно, но для Боржома это ровным счетом ничего не значило: свиньи прекрасно видят в темноте.

Если бы Боржом был человеком, из него бы вышел прекрасный разведчик. Впрочем, это было не так. Потому что, будь Боржом человеком, его никто и никогда не заставил бы ничего делать. Боржом был патологически ленивым хряком. Он бы не пошел в разведку. Ни с кем, и никогда. Вполне может быть, что Боржом, стань он человеком, подался бы в буддисты.

Самец свиньи Боржом, - названный дедом Андреем в честь минеральной воды, излечившей его, деда, от хронического гастрита, - жил в этом хлеву вот уже семь лет. За это время он покрыл несчетное число самок, которых для хряка деда Андрея привозили со всей республики. Все хотели поросят от хряка деда Андрея. Ведь Боржом был породистый рекордсмен.

- Боржомчик, поди сюда, - приговаривал хозяин, почесывая ухо хряка, - сядь, поворкуем.

Глядя на старика сообразительными глазами, Боржом присаживался, и тихонько похрюкивал. Правда, долго сидеть на полу хряк не любил. Вполне возможно, что он был наслышан о плохом влиянии холодного пола на половые функции самцов. А свою мочеполовую систему Боржом берег. Интуитивно хряк понимал, что его зыбкая слава и кажущиеся достижения зависят исключительно от воспроизводящих функций.

- От так от, от так, - нисколько не сердился Андрей, когда хряк, посидев немного подле него, вскакивал, и весело трусил по свинарнику, хозяйски оглядывая свинок, - не сиди на полу долго, мой маленький, береги эту-то, как ее, простату.

Все попытки сельского ветеринара объяснить старику, что половые органы свиньи и человека несколько разнятся, и «беречь простату» хряку особенно и не нужно, не возымели никакого действия. Ни на деда Андрея, ни на хряка Боржома.

Постояв у двери, Боржом лениво подошел к корыту, и перекусил. Если бы у хряка были брови, он бы поморщился: кукуруза была недоварена. Впрочем, для Боржома это не имело никакого значения: зубы свиньи устроены таким образом, что она перетирает даже самые твердые продукты. Если бы Боржом жил в лесу, он бы мог запросто есть твердые желуди. Но и это не имело для хряка никакого значения: Боржом отлично чувствовал себя здесь, в свинарнике деда Андрея, и сбегать в лес совсем не собирался.

В этом Боржом был патриот. Разумеется, он был бы им, будь он человеком. Но Боржом был свинья, и потому вы не могли бы назвать его патриотом. Он не был патриотом, и понятия долга, преданности, чести для него не существовало.

Будь он человеком, вы бы назвали его подлецом.

Но и подлецом Боржом не был. Просто потому, что он был свиньей, а не человеком.

Перекусив, Боржом быстро исполнил супружеские обязанности на свинье по кличке Солидаритатя, - та даже не проснулась, просто повернулась во сне так, чтобы хряку было удобнее, - и отвалился в сторону. Что бы еще такого сделать: говорили умные глаза на веселой морде философа Боржома. Потом, видимо, хряк решил: не делай ничего, будь