Матушка Мария ехала в Кишинев торговать вареной кукурузой, но просчиталась. Оказалось, рынок закрыт на три дня для профилактической очистки. Поэтому матушке срочно пришлось искать место для торговли в фактически незнакомом городе. И она сделала это! Старушка устроилась с вареной кукурузой прямо на центральном проспекте, под стеной высокого здания с тонированными стеклами. Что это Президентский дворец, а белое здание напротив - Парламент, старушка не знала. Она вообще не удосужилась взглянуть вверх. Просто уселась на перевернутое пустое ведро, поставив перед собой полное - с кукурузой.
- Кукуруза, кукуруза! - задорно выкрикивала Мария, лукаво подмигивая прохожим.
Многие были настолько удивлены ее присутствием у главного здания страны, что с перепуга покупали товар матушки… Кукуруза и в самом деле была хороша: сваренная в подсоленной воде, да еще и присыпанная серой, крупной солью. Початки приветливо, - прямо как матушка Мария, - глядели на прохожих ноздреватыми зернами, и, казалось, просили: купи нас, купи, купи. Из ведра, которое в дороге Мария укутала ватным одеялом, до сих пор шел пар. Жалко, семечек не прихватила, подумала Мария, и сплюнула на асфальт. Она была очень чистоплотной женщиной, и в другом случае никогда бы себе этого не позволила, но идти до урны было метров тридцать, и Мария боялась, что попросту не успеет схватить за руку вора. А что вор, как только она отойдет от кукурузы, появится, Мария не сомневалась. Многие городские, знала она, рады на дармовщинку рот раскрыть. Поэтому зевать не стоило. И, - живое воплощение пасторальных прелестей, - Мария восседала на тротуаре под самым президентским дворцом, в центре асфальтовых джунглей.
- Что это у тебя? - брезгливо подвинул ведро носком дорогого ботинка плотный мужчина в хорошем костюме.
- Кукуруза! - гаркнула в ответ Мария. - Бери, сынок, свеженькая.
- Кукуруза, - с отвращением повторил мужчина, директор Службы Информации и Безопасности Молдавии (аналог КГБ) Константин Танасе, - Боже, вот мы и дожили. И так русские издеваются, мол, кукурузная республика. И вот, будто по их заказу, появляется грязная кукуруза у президентской резиденции…
- И ничего она не грязная! Смотри, сынок, - залезла в ведро руками Мария, - какая знатная у меня кукуруза. И дешево отдаю! Гляди, початки какие толстые!
- Толстые, - гадливо сплюнул Танасе, - и грязные…
- Да ты не смотри, - быстро вытерла Мария о платье руки, тем самым, испачкав их еще больше, - у меня все чистое. Можно даже сказать, стерильное,
- А ты знаешь, - зловещим шепотом начал Константин, - где ты сидишь, старая дура? Знаешь, кто я? Да будь у тебя сто разрешений на торговлю, ни одного из которых у тебя нет, ты бы здесь, если бы эти олухи из охраны не спали, и секунды не простояла!!!
- Ой, ничего не знаю, - затараторила старушка, - ничего не видела, слепая я совсем стала, да и не продаю тут ничего, так, людям вот в радость, думаю, если кукурузы привезу, да прохожим раздам на помин души, дед ведь у меня скончался ; да и слышу я тебя плохо, сынок, совсем с ушами у меня плохо стало, ну, что стал, как вкопанный, бери давай, ох, грехи мои тяжкие…
Минут пять спустя Танасе с удивлением понял, что старушка, - видимо, приняв его за вымогателя, - сунула ему в нагрудный карман грязную купюру в двадцать леев, и подталкивает уйти. Еще минуты две ушло у директора СИБ на то, чтобы справиться с подергивающимся левым веком.
- Ты, старуха, - прошипел он, возвращаясь, - даже не представляешь, от чего тебя спасла твоя тупость. Марш отсюда!!! Немедленно!!!
Матушка Мария горестно, - для виду, потому что почти вся кукуруза была продана, - всплеснула руками. Печально покачала головой, и, нарочито по-старушечьи (как это ей, - и так старухе, - удавалось, Константин понять не мог) семеня, подхватила ведро. Константин зло наблюдал за старушкой, чувствуя спиной смеющиеся взгляды охранников дворца. Внезапно крышка с ведра слетела, и на асфальт упали четыре оставшихся початка. Танасе едва не вырвало: вряд ли я смогу когда-нибудь есть кукурузу, дико жалея себя, подумал он, вряд ли… Старушка не спеша собрала кукурузу, и лукаво обернулась, думая, что Константин ушел, и на место торговли можно будет вернуться.
Внезапно из дворца, в сопровождении охраны и пресс-службы, вышел президент. Танасе побледнел, и решил уйти в отставку прямо сейчас. Пользуясь прекрасным случаем отметиться перед фотографами, президент, недавно прошедший курсы маркетинга в Штатах (вызов оформляла "Кока-кола") подошел к старушке, весело улыбнулся, и просил:
- Почем кукуруза, бабушка?
- Дешево отдаю, сынок, - ответила старушка, и заломила цену втрое больше против прежней, потихоньку отирая початок. - Бери, вкусная!
- А отчего бы и нет?! - широко улыбнулся президент, и потянулся за початком.
Простодушная старушка, не видя денег, прикрыла кукурузу корпусом. Наверняка матушка Мария никогда не играла в регби, но блок защиты получался у нее просто великолепно, печально отметил про себя Танасе.
- Ах, да! - воскликнул, все так же улыбаясь, президент, и коротко кивнул одному из сопровождающих. - Заплатите ей. Забыл, как всегда, кошелек дома.
Начальник пресс-службы, часто страдавший от забывчивости шефа, со смиренной физиономией вытащил из кармана купюру. Та была новенькая и хрустящая. Это была столеевая купюра.
- Ишь, хрустит! Так моя кукуруза у тебя на зубах будет хрустеть, сынок, - сказала старушка, взяв деньги, но присмотрелась, и осуждающе покачала головой, - Сынок, они ненастоящие!
- Самые, что ни на есть, настоящие, - улыбался президент, - просто ты, матушка, таких денег еще не видала. Новая купюра это, столеевая. Месяц назад в оборот выпустили.
Все это время президент выплясывал рядом со старушкой, становясь к ней то в анфас, то в профиль. Фотокамеры щелкали безостановочно. Пару раз президент подходил к матушке Марии совсем близко, и даже клал ей руку на плечо. В такие моменты свет фотокамер не угасал вообще. Главному чекисту страны Танасе казалось, что он видит дурной сон…
- Вот кто их в оборот пустил, пущай их и ест, - поджала губы старушка, заподозрившая, что ее окружила банда аферистов в пиджаках, - а мне дай нормальных, человеческих денег!
Президент оглянулся, смеясь. Танасе подошел, и аккуратно тронул его за локоть.
- Ваше высокопревосходительство, - сказал он тихо, - возьмите купюру поменьше.
- Спасибо, Танасе, - ощерясь, и не смыкая губ, ответил президент, - а вы тихо подходите.
- Такая служба, господин президент. По возможности стараемся не шуметь.
Президент одобрительно улыбнулся, и протянул матушке Марии двадцать леев. Та с немой ненавистью глядела на Танасе. Ведь это была ЕЕ двадцатилеевая купюра, которой она пыталась подкупить этого странного человека, и которую забыла забрать у него, когда он не разрешил ей остаться здесь торговать!
Президент взял у замершей старушки ведро, вынул оттуда оставшиеся початки, еще раз обнял старуху (фотографы вновь принялись за дело), и обнажил в улыбке зубы мудрости. Матушка