- Давай, Жан! - сказал я себе.
Я представлял себя отчаянным французским парашютистом, который выбрасывается над бескрайней пустыней, чтобы ловить алжирских туземцев, трахать их, убивать, снова ловить, трахать и убивать. В кармане плитка шоколаду, на боку «Шмайсер», отобранный у здоровенного Ганса еще со времен Сопротивления, на груди спрятана фотокарточка Жаннет и генерала де Голля. Вив ле Франсе блядь!
− Давай, Жан! - прохрипел я, и прыгнул головой назад.
Полет, правда, был недолгим. В метре подо мной плескались зеленые воды бассейна «Динамо». Зеленые от купороса, конечно. С какого хрена им набирать сюда морскую воду, тем более, что никакого моря в Молдавии нет. Уебищная страна. Ни моря, ни блядь культуры, ни пустыни, ни подвига, ни де Голля, ни восставших туземцев. Ни хрена. Один я, да и тот — с жуткого похмелья.
Я, отфыркиваясь, всплыл. Повезло, как всегда. Не получись у меня этот кувырок сраный, шея была бы поломана. Но мне нужно было слегка протрезветь. Идея с тренировкой после бессонной пьяной ночи была не самой хорошей. Черт меня дернул пойти. Забегая вперед скажу, что черт оказался славным парнем. Как всегда. Но тогда это еще не было для меня очевидным. А может, я впал по пьяни в грех сомнения. Перестал верить в могущество черта, подвергнув, тем самым, сомнениям всемогущество сотворившего этого блядь черта Бога. Ладно, по порядку. Накануне вечером к нам пришли гости. Пил я всю ночь, сначала коньяк, потом джин из дьюти-фри стамбульского аэропорта, затем ракы оттуда же, и уже под утро вино. Закончили мы в пять, а на свою тренировку я выхожу в пять тридцать. Ложиться спать не имело никакого смысла. Я немножечко полежал между женой и одной из чудненьких крестных своего сына и решил спьяну, что мне еще весь день по плечу. Ну, а раз так, подумал я, то почему бы мне и не потренироваться? Блядь. Я встал, тщательно выбрился, и поехал в зал. Первое отрезвление пришло, когда я взял над собой штангу. Что ж поделать-то. Я начал качать ее к себе и обратно. Туда-обратно. Нет. Ничего общего с еблей. Само собой, после первого же подхода, хорошенечко разогнав кровь, я почувствовал, что пьянею. Очень сильно пьянею. Когда я поднявшись, едва не упал со скамьи, на меня покосились два редких в это время качка. Ребята, у вас как, стоит еще после всех этих анаболиков сраных, хотел спросить я, но понял, что даже говорить не могу. О, дьявол. Пришлось идти к бассейну, раздеться прямо на бортике и прыгнуть. Само собой, плавки я не прихватил. Да и на кой они мне здесь, в шесть утра-то? В бассейне никого не было. Даже сраная сборная по плаванию здесь не тренировалась, потому что летом и осенью в бассейн «Динамо» не добавляют горячую воду. Поэтому здесь тренируются только сраные моржи, способные плавать при 18 градусах по Цельсию. Да нет, минус, конечно. При минусе это уже лед. Даже я блядь не умею плавать во льдах, как «Челюскин», а я много чего умею. И цвет. Необычайно зеленая вода. Это из-за купороса. Посетители не моются, объяснили мне, вот и приходится добавлять в воду много купороса.
Никакого желания оставаться на этом сраном бассейне у меня не было. Ни на бассейне, ни в этом сраном городе, ни в этой стране сраной. Но я был слишком пьян для того, чтобы в данный момент исчезнуть. Поэтому я сделал единственное, что мог. Представил себя французским парашютистом и десантировался прямо в воду.
Фрх-бульк.

ххх

После десяти минут в ледяной воде и получаса в контрастном душе я смог сесть в маршрутку, и не уснуть по дороге. Конечно, пришлось выпить пива. Происходящее мне начинало нравиться. Как и все, кто любит алкоголь по-настоящему, я люблю его не из-за приступа первого блаженства, которое еще Довлатов описал. Он, кстати, алкоголь не любил по-настоящему, вот тот его за это и доканал. Алкоголь, он как цыганка. Или ты его любишь, или не подходи. А я его люблю. Не из-за первого прихода, повторюсь: оставим это, - как и первую затяжку сигаретами сраными, - школьникам. Мне нравится в выпивке тот момент, когда все происходящее меняется, причем меняется По-Настоящему, и ты становишься вроде как проводником какой-то темной силы, которая концентрируется вокруг тебя с каждой порцией спиртного, как тучи над штормовым блядь морем.
− Благодаря выпивке в тебе материализуется дьявол, - сказал я маршруточнику.
− Свят-свят, - сказал он.
− Вопреки распространенному мнению, он за это лишь благодарит, - сказал я.
На улице я купил своему дьяволу еще немножечко пива. В офисе было пусто. Компьютер был включен. Я открыл пиво, и увидел окошко сообщения, не закрытое со вчера. Это я переписывался вчера.
С какой-то тупой малолеткой с псевдонимом «Симпатия», которой Ужасно понравился мой Ужасно Грязный рассказ, и которая писала, что живет со мной в одном городе, что ей 30 лет, стало быть, на год меня старше, что у нее сиськи пятого размера, и что она без тормозов. Ага блядь. Надеюсь, у тебя хотя бы прыщи второго размера, миленькая, написал я ей вчера, кажется. Конечно, ей было лет 15 от силы, сиськи у нее еще расти не начали. Насчет тормозов согласен. Все блядь девственницы без тормозов. Я хлебнул пива, почувствовал стояк, и написал в окошко:
«слушай блядь что ты все пишешь и пишешь пишешь и пишешь к чему болтать лучше позови меня к себе домой и я приеду трахнемся, ха-ха, а не трахнемся, так хотя бы выпьем блядь».
Это, конечно, был холостой выстрел. Все малолетки пишут по вечерам из интернет-кафе. По утрам они блядь учатся. Так что я свернул окошко, и выпил еще полбутылочки. Оставалось с треть. Стало грустно. Понятно было, что придется брать еще. Я икнул, и с сожалением и удовольствиме допил пива. На экране всплыло окошко.
«хи-хи, приезжай»

ххх

− Левее, а теперь правее. Снова левее! - командовала она.
Это она не говорила мне, как ей лучше присунуть, как вы могли бы подумать. Просто объясняла по телефону, как до нее добраться. Потому что, к моему удивлению, она дала мне и адрес, куда ехать, и телефон. Ай да школьница, думал я, открывая пиво в маршрутке — водитель косился, но я был уже хорош, и, как всегда, когда мной завладевало Что-то, ничего не боялся, -прогуливает, небось. Голос у нее, правда, оказался с хрипотцой. Низкий.
− Выйдешь на конечной, поднимешься чуть вверх, и направо, и прям на первом этаже, - сказала она.
− И купи выпить.
Насчет этого она моглы бы не беспокоиться. На второй день всегда мало. Я вышел на конечной, поглядел на белый свет, и, под каплями начинающегося дождя, - кажется, был сентябрь, - попер в ближайший магазин за добавкой. Взял два литра пива себе, три литра вина ей, то есть, чего это я, - нам, ну, и бутылку прикончил возле магазина. Потом набрал ее мобильный и, не отрывая трубки от уха, дошел до ее дома. Прям до первого этажа.
Из которого свешивалась, глядя на меня сумасшедшими глазами, оторва лет под тридцать с огромными, чтоб ее, сиськами.
− Заходи, - скомандовала она, и исчезла в квартире.
Я зашел. Она была