утопиться, а?
− Нет, надо тоньше, - задумчиво сказал мент, - попробуй передать ему сигнал в СМИ.
− Это как? - спросил я.
− Ну, как в дипломатии этой ебанной. - объяснил он. - Когда какой-то хуй из МИДа России говорит в интервью, что ему ужасно нравятся белые антарктические куропатки, а в МИДе Канады сразу понимают, что это блядь тонкий намек на то, что Россия ничего не имеет против раздела Антарктиды по блядь какому-нибудь ебанному меридиану.
− Господи, какой же ты тупой, - сказал я. - Антарктида это на Южном полюсе, а они делят Арктику, которая блядь на Северном.
− Да какая на хуй разница? - спросил он. - Ты понял, что я имею в виду.
− Я понял, что ты имеешь в виду, - сказал я.
Я понял, что он имеет в виду.
ххх
Следующее интервью у меня взяли, когда был день писателя, и молдавские редактора погнали своих ебанных стажеров в поля, искать писателей. Все мои безуспешные попытки объяснить им, что я не писатель, а pr-менеджер, который в свободное от работы время пишет книги, не увенчались успехом. Стажеры глядели на меня жалобными глазами и я таял. Ну, не в Союз же писателей их, в самом деле, отправлять. Там симпатичную девку и изнасиловать могут, они же блядь пьяны все время, у них кабинеты изнутри запираются, да и книг они никогда не писали. И потом, я вспомнил идею насчет дипломатических сигналов.
− Я блядь вовсе не считаю себя великим писателем, - врал я, и глядел внимательно на то, что они там блядь записывали, - записали?
− Нет, «блядь» не записывай, ты что, блядь, всерьез считаешь протащить это в печать? - говорил я.
− Я никому не нужен, понимаете блядь, - объяснял я,
− Никому в этой Молдавии сраной. И это хорошо.
− И она мне блядь не нужна. Я просто тусую здесь, зарабатываю на хлеб блядь, пописываю иногда книжки, и еще реже их блядь продают. Я блядь вовсе не успешный писатель.
− Я не знаменитый писатель.
− Я не покорил блядь Запад.
− Восток я тем более не покорил.
− Сейчас каждый может книжку издать, чуваки, каждый, - говорил я.
− Так что все окей, парни, - говорил я.
− Каждый следит за собой и живет своей жизнью.
− Нет блядь, у меня нет своих маньяков, - врал я, - в конце концов, я ж блядь фигура не тех масштабов, парни, да я кто, я блядь не небожитель какой, не Зевс ебаный, и даже не Геракл, я просто сатир блядь, полукозел-получеловек которому позволено дрочить у подножья Олимпа, и на этом все его соприкосновение с Олимпом заканчивается, просто так уж получилось что мне нравится там дрочить, вот и все, парни.
Ровно через день пришло письмо.
«ах ты ебанат хуев тварь голимая ты сука блядь высокомерен да? ты решил что нас, нашего блядь читательского рынка, нашей Молдовы, недостаточно для такой большой пизды как ты? типа здесь дыра ебаная а ты блядь сука великий Фазиль блядь Искандер осчастлививший туземцев своим появлением? кстати ты не охуел сравнивать себя с Искандером? да ты хуйня против Искандера! более того! ты хуйня против самой хуевой хуйни! сдохни сдохни сдохни тварь ебучая. ты решил что ты неебаться писатель андерграунда, ты блядь Буковски, так вот, иди на хуй, андерграунд это люди которые живут, ничего не требуя от этого ебучего Рынка, на котором ты так задрочен, сука ты ебанная, ты не Селин и не Бодлер, кстати, чмо, да ты охуел сравнивать себя с Бодером или Селином, да ебал я ебал я ебал я...»
Блядь. Я купил газовый балончик, и по пьяни распылил его в подъезде на пьяного же соседа. Вместе мы чуть не сдохли. На следующем интервью, приуроченном к выходу какого-то моего старого рассказа в Москве, в каком-то литературном журнале, я говорил:
− Ребята, да я блядь обожаю просто Молдавию эту сраную, я без ума от нее!
− Я блядь не андерграунд какой! Я блядь просто чувак, который иногда пишет треш, чтобы его купили.
− Развлекуха, парни! Вот чем я блядь занимаюсь. Я развлекаю себя, и иногда это кому-то нравится настолько, что это покупают. Да и то блядь почти никогда не покупают.
− Я блядь представитель масовой культуры.
− Я блядь пластмассовый Иисус, которого молдаване вешают над холодильниками в кухнях, я блядь попугай из глины, я блядь слоник на телевизоре, я блядь само мещанство.
В ответ я получил письмо, в котором мне популярно объяснялось что я «ебаный мещанин который задрочен на своей ебучей продажности, да, блядь, сука, такие как ты и превратили Литературу и искусство в выженное поле блядь ебучие продацвы подделок сдохни сдохни сдохни самовлюбленный ебучий свин, ты бляжь жирная тварь я ебал ебал ебал...».
Я купил пистолет, стал возвращаться к двери, чтобы проверить ее еще раз, купил жене электрошокер, взвесился, и решил худеть. За месяц 15 килограммов сбросил. И даже отказал двум молдавским газетам в интервью. Было тихо. Я вздохнул было с облегчением, но тут письмо пришло.
«гандон штопанный решил красавчиком заделаться да, видел тебя на улице, думаешь сука ебанная ты блядь похудел на 100 кг и весишь теперь всего 100 и можешь считать себя блядь секс-символом ебучей литературы, кстати, да ты охуел считать себя секс-символом литературы я ебал тебя в рот и в уши понял ты да, думаешь сука блядь имидж затворника поиметь имидж молчальника да, заткнул свое хайло чтобы стать как Селлинджер да, кстати ты чмо, как ты себе позволяешь сравнивать себя с Селлинджером да ты блядь гнида».
Я пожал плечами. Я никогда не сравнивал себя с Селлинджером. Старик Селлинджер - просто говно против меня.
− Мне не нравится ситуация блядь с русскоязычным меньшинством в Молдавии, - сказал я, когда мне позвонили газетчики, чтобы набрать какое-то количество строк по этому поводу.
«ту нас тут никаких проблем нет, ты блядь сука пидор считаешь что русский человек в Молдове пидарас только если ему живется здесь легко? какой же ты вафел чмо блядь на хуй»- написал он (она?) мне
− Все заебись ребята с нацменьшинствами тут, все заебись, - сказал я следующей газете.
«что блядь, педрила, замалчиваешь на хуй проблему? какой же ты писатель после этого, а, какой же ты голос народа и кстати ты ебанулся тварь считатеь себя голосом народу на хуй я ебал блядь» - написал он (она?).
Я понял, что у нас — пат. Но с письмами пора было что-то делать. Я набрал мента. Объяснил ему ситуацию еще раз.
− Ты пойми, - серьезно сказал он, - в нашем городке психов нет.
− Ты блядь что имеешь в виду? - спросил я, уже зная, что он имеет в виду.
− Ну, может ты и правда многих бесишь, - сказал он уклончиво.
− Пиздец, - сказал я. - И ты считаешь, что это повод блядь устраивать мне моральный Освенцим, в моей блядь жизни?
− Попробуй поговорить с бандитами, - снова посоветовал он. - Потом позвони мне, и скажи, что вы его нашли. Три дня после этого мы не будем принимать заявления на пропажу тела, ха-ха. Это все, что я могу для тебя сделать.
Я был ему благодарен. Он и правда не мог сделать больше. Но и этого было достаточно. Я набрал своего двоюродного брата-бандита.
− А блядь писатель! - сказал