Тут она и говорит мне:
- Жирный ты кусок говна, когда ты уже блядь похудеешь?
На что я отвечаю ей:
- Следи лучше за собой, сучка, с поверхности твоих бедер можно списывать апельсиновую корку.
А дальнейшее представляло собой что-то вроде пинг-понга. Только вместо стола с сеткой у нас был наш кухонный стол, а вместо шарика по нему метались оскорбления. И если она еще какую-то изобретательность проявляла, то у меня особо интереса к этому не было. Просто потому, что за пять лет совместной жизни она меня достала. Несмотря на то, что Лида выглядела неплохо, у нее была мания. Боязнь лишнего веса. Просто потому, что она склонна к полноте. Поэтому моя сожительница только и делала, что бегала с фитнеса на аэробику, да с бассейна в сауну. Я, в принципе, не возражал, потому что, благодаря этим занятиям, она могла во время ебли ногу за ухо задрать. Что мы и проделывали. Но ровно до тех пор, пока не начал толстеть я. Сначала стал весить семьдесят пять вместо своих семидесяти, потом восемьдесят, затем девяносто. Последний раз, когда я взвешивался, стрелка весов остановилась на цифре 100. А потом и Лида начала поправляться, потому что если ты женщина, и у тебя мамаша жирная, то, бегай не бегай, ты все равно начнешь толстеть. Но злость она срывала, почему-то, не на себе, а на мне. Лида просто на говно исходила, глядя на меня.
- Блядский ты урод, сколько ты весишь?
- На себя посмотри, сука сраная.
- Да ты с центнер, наверное, весишь, - говорила она, а я Бога благодарил, что взвесился без нее последний раз.
- Иди в задницу, сучка, - говорил я.
- Передай мне творог, - говорила она.
- Только если ты передашь мне булки, - говорил я.
- Говнюк ты сраный, тебе булок нельзя, - говорила она, - ты же Толстеешь от них.
- Зато это вкусная жрачка, - говорил я. - В отличие от твоего блядь пресного творога, который, сколько ты его не жри, все равно добавляет тебе лишних килограммов.
- Их у меня всего три, - говорила она.
- Я же НОРМАЛЬНАЯ женщина, а не фея из сериала «Бинс», - сказала она.
- Какая еще на хуй фея?! - спросил я.
- Из мультика для девочек, - сказала она, - там в школе фей все девчонки тонкокостные, длинноногие, ужасно худые и стройные, с огромными глазами.
- Лучше бы порнуху смотрела, - сказал я.
- Дело за малым, - говорил я. - Еще года три, и будешь такой же толстой свиньей, как твоя мамаша.
- Такой же блядь мисс Пигги, - издевался я.
- Хорошо, что ты у нас сейчас мистер Пигги, - говорила она.
- Этот жир заработан в боях и сражениях, - говорил я.
- Мы даже уже стоя ебаться не можем, - говорила она, - из-за твоего пуза сраного.
- Мне плевать, - говорил я, - что поделать, если такова моя конституция.
- Конституция Российской Федерации твоя Конституция, - говорила она.
- Затнись, ты, целлюлитная, - говорил я.
- Сучий потрох, - говорила она.
- Пизда, - говорил я.
- Не могу назвать тебя хуем, - парировала она.
Вас, конечно, может заинтересовать, почему мы, при таком накале страстей и отношений, продолжали жить вместе. Все просто. Мы, как обычная молодая пара из Молдавии — мне было тридцать четыре, ей двадцать пять, - подали документы на выезд в Канаду. И вот-вот должны были быть приглашены на собеседование. Если бы мы развелись, всю эту тягомотину с подачей документов пришлось бы начинать снова. Это отсрочило бы наш отъезд на пять-шесть лет. А сил на то, чтобы оставаться в Молдавии, у нас больше не было. Не помогал даже российский паспорт, полученный мной за то, что я родился когда-то в СССР.
- Наверное, в этом Совке сраном ты себе и испортил имунную систему, питаясь этими ужасными советскими котлетами и борщами в столовых, - сказала как-то Лида.
- Что ты знаешь о Совке, пизда ты траханная, - сказал я неласково, потому что мы уже ссорились, и очень часто.
- Только то, что там рождались такие уроды, как ты, - сказала она, и ушла в свою комнату.
Я вздохнул и подумал, что все это очень скоро закончится. На собеседование нас вызовут через месяц-другой, а там и путь открыт. А уже в Канаде мы разведемся. И я заживу, как сыр в масле. Сам. Лида, уверен, думала так же.
- Дай мне этот обезжиренный хлебец, - говорила она.
-Пизда ты тупая, - пеоследнее время я только так к ней и обращался, - дело вовсе не в количестве жира в твоих хлебцах сраных. Дело в их количестве. Если ты сожрешь тонну силоса без жира, то все равно потолстеешь ровно на одну тонну.
- У тебя большой опыт в том, как поправиться на одну тонну, - говорила она.
- Ха-ха, - говорил я. - Передай мне яйца.
- Будешь жрать столько яиц, - говорила она, - останешься без своих. Передай мне пастилу.
- Обезжиренную? - с издевкой спрашивал я.
В общем, ситуация накалялась с каждым днем. И мы со дня на день должны были отправиться на собеседование в канадское посольство и, по всем рассчетам выходило, что уже через полгода мы можем собирать чемоданы и валить в Торонто или Квебек, чтобы, как и все уехавшие молдаване, получать там пенсии, пособия, которые не заслужили, и срать на свою бывшую родину в интернет-форумах. Мне было плевать, что это некрасиво. В конце концов, заслужил я хоть капельку покоя. Ну, кроме капельки майонеза и чесночного соуса?
- Кто жрет чеснок с утра? - спрашивала моя дражайшая супруга.
- Я, - отвечал я угрюмо, поедая гренки с чесноком.
- Свинья, - тупо шутила она в рифму, и отправлялась в фитнес-центр, сгонять бока, которые все равно упрямо появлялись у нее с боков каждое утро.
- Хуйня, - бросал я ей вслед.
Завтраки и ужины — обедал я на работе — превращались в пытку и испытание. Мы сидели друг напротив друга, как английские лорд и его жена, разделенные длиннющим столом, обмениваясь язвительными репликами. Для полноты картины нам только дворецкого не хватало. Иногда я думал, как мы дошли до такой жизни? Ведь сошлись мы с Лидой когда-то по любви. Правда, я, поглядев на ее мамашу, подумал мельком, что моя супруга с возрастом поправится, но подумал еще, что готов это терпеть. Знать бы, что ей крышу сорвет на почве жратвы и лишних калорий, причем МОЕЙ жратвы и МОИХ лишних калорий. Как лишние двадцать-тридцать кило убили наш брак, думал я, как это блядь, вообще возможно?! Я даже посмотрел по телевизору пару серий этого сериала сраного, про фей «Бинс». Хуйня оказалась полная.
- Послушай, - сказал я ей как-то, - давай просто заткнемся и потерпим друг друга до отъезда.
- Я купила тебе абонемент в спортивный зал, - сказала она.
- Послушай меня, - сказал я. - Ты же не собираешься спорить с тем, что мы друг другу осточертели и не разводимся только потому, что ждем выезда блядь в Канаду?
- Это не имеет никакого значения, - сказала она, - потому что я купила тебе абонемент в тренажерный зал.
- И за полгода, оставшиеся до отъезда, ты приведешь себя в порядок, - сказала она.
- Зачем? - спросил я. - Мы же все равно разведемся.
- Дурачок, - сказала она, - полгода здесь, года два-три там, не сразу же мы разойдемся, нас блядь выкинут попросту оттуда.
- И то, если нас выпустят, - сказала она. - А могут и не выпустить, потому что ты сейчас выглядишь вовсе