Он понял, что обнажил нервы настолько, что принял на себя ВСЕ скорби мира.
Трагедия отца Ахилла была для него жива, как сегодняшняя.
Дети, вырезанные испанцами в Мексике, обнимали его колени.
Маленький турецкий принц, утопленный братом, лежал в его ванной.
Трехлетний еврей бился в обратную сторону стекла его непропитой еще духовки.
На месте пропитой люстры болтался пятилетний английский пацаненок, повешенный за бродяжничество в семнадцатом веке.
Король Лир был для него ЧЕЛОВЕКОМ, а не театрально-литературной хуйней.
Моклитару понял, что принял на себя все скорби мира, и возрадовался.
Но и разрыдался. Прямо как Иисус.
− Господи, Господи, Господи, - приговаривал он.
− Как же так? - спросил он.
− Бедненький-бедненький, - сказал он.
− Бедные дети всего мира всех веков, - сказал он.
− Господи, я прошу тебя, умой их росой и дай покоя, - всхлипнул он.
Выключил проигрыватель, и, оставляя лужи, пошел в комнату и включил радио. Передавали стихи о детях блокадного Ленинграда. Моклитару сел, и, обхватив голову руками, разрыдался.
− Бедные, несчастные дети, - сказал он.
− Как Бог мог допустить это, - сказал он.
Потом подошел к окну, и допив коньяк, спросил:
− Чего хочешь от мя, Господи?
Сверху никто не ответил. Но зазвонил телефон. Моклитару, все еще плача, вздрогнул.
− Знак, - прошептал он и взял трубку.
− Моклитару? - это была бывшая жена.
− Ну? - спросил он, все еще переживая.
− Как насчет алиментов хотя бы за позапрошлый год? - спросила она.
− Твоим двум детям нечего одеть, - напомнила она.
Моклитару знал, что она не преувеличивает. Пацанам и правда нечего было одеть. Да и питались они не так, чтобы очень. В основном горохом, макаронами и хлебом.
− Ну а чем я могу помочь? - спросил он.
− Какой же ты... - сказала она.
− Отъебитесь от меня все, - сказал он резко.
После чего повесил трубку и снова заплакал.
− Бедные детки, - сказал он.
И добавил, чтобы понятнее было:
− Бедные лениградские детки.
На следующее утро проснулся Моклитару поздно, и, выйдя в кафе, увидел, что вместо него ручки раскладывает какая-то поблядушка. Он уволен, понял бывший хореограф. Оставалась последняя ступень. Ну, что же.
Моклитару начал просить Христа ради.
ххх
− Пятерочки не будет? - интимно шептнул хореограф паре журналистов с главного канала.
− Пошел на ху... - обернулся к нему один, и замолчал.
− Да это же сам Моклитару, - услышал хореограф шепот, отходя с пятеркой.
Ему было все равно. Это оказалось, как играть в школьном театре. Сначала дрожь, а потом равнодушие и высокий профессионализм. И прима, упитанная девятиклассница, в качестве главного приза. Конечно, в голосах подающих было удовлетворение. Чувак из Молдавии стал мировой звездой и опустился. Бинго. Это оправдывало существование четырех миллионов молдаван в глазах самих четырех миллионов молдаван. Но они, конечно, наивны как дети, подумал Моклитару. Думали, что спаивают меня, а я сам шел по своему пути.
− Пятероч... - начал было Моклитару, но осекся.
− Моклитару, - сказал человек в плаще, - на кого вы работаете?
− Иди на хуй, - сказал Моклитару.
− Иди на хуй ТЫ, - сказал человек в плаще и показал ордер на арест с местом под фамилию.
− Садись, - велел он.
Моклитару послушно сел. Он не боялся тюрьмы, но там нельзя пить. Зачем тогда туда садиться? Человек в плаще хлебнул пива.
− На кого ты работаешь? - спросил он.
− Ни на кого, - сказал Моклитару, - что вы не...
− Не еби мне мозги, - сказал человек в плаще.
− Ты блядь шаришься по городскому кафе, где шарится вся его ебучая интеллигенция, в рот ее, - сказал человек в плаще.
− Подслушиваешь их разговоры сраные, - продолжил он.
− Ты блядь не вербуешься, наконец, - сказал человек в плаще.
− Значит, - сказал он, - тебя уже завербовали и ты стучишь на кого-то другого.
− Осталось выяснить, на кого, - сказал он торжествующе.
− Я просто нищий, - сказал Моклитару, и всхлипнул.
− Еби ты сам себя в рот, - сказал человек в плаще.
− Да я образно, - сказал он, увидев, что ноющий Моклитару встал и начал расстегиваться.
− Я... я... я... - всхлипывал экс-хореограф.
− Соберись, - сказал человек в плаще, - давно пьешь?
− Лет семь, - сказал Моклитару.
− Недолго тебе еще, - сказал человек в плаще.
− Вам тоже, - сказал Моклитару, глядя, как тот допил пиво.
− Я на государственном коште, - сказал человек в плаще, - такие спиваются гораздо дольше.
− Так на кого ты работаешь? - спросил он.
− Клянусь, ни на кого, я нищ, я алкоголик, я опустился, - сказал Моклитару, и снова стал плакать.
− Алкоголики все слезливые, - сказал человек в плаще.
− Так будешь стучать на нас? - спросил он хореографа.
− За зарплату да, - сказал, плача, Моклитару.
− Не вербуется, гаденыш, - сказал человек в плаще.
Встал, и вышел. Моклитару повертел пустую кружку, собирая языком остатки пены, и вытер слезы. В кафе было пусто. Бармен в углу старательно делал вид, что ничего не заметил.
Хореограф вздохнул и стал ждать посетителей.
ххх
Зимой человек в плаще спас Моклитару жизнь.
Намерения, у него, правда, были прямо противоположные.
Когда Моклитару выходил из кафе — уже темнело и сразу за дверьми, окаймленными по периметру мигающими лампочками, начиналась ночь, - его уже ждали. Человек в плаще и еще один человек в плаще.
− Вот ты и попался нам, сука, - сказал человек в плаще.
− Агент иностранной разведки, - сказал еще один человек в плаще.
− Ебитесь в рот, - сказал испуганный Моклитару, и, заметив, что они начали расстегиваться, добавил, - да я образно...
− Какой еще разведки? - спросил он, пока они подталкивали его к стене.
− Ты же сам не захотел нам рассказать, - сказал человек в плаще.
− Значит, эта тайна умрет с тобой, - сказал еще один человек в плаще.
− Я требую адвоката, - сказал Моклитару.
Люди в плаще рассмеялись. Старший показал Моклитару завтрашнюю правительственную газету. На ней чернел приговор Моклитару.
«Государственная разведка разоблачила агента иностранных спецслужб! Сопротивляясь, подонок погиб! Разведчики оправдали существование нашей спецслужбы на годы вперед. Подонок подслушивал разговоры национальной интеллигенции в культовом местном кафе! Грим нищего... Легенда алкоголика.. Вербовка.. На кого... Чьи силы... »
− Зачем? Что это? - спросил Моклитару, поняв, что его правда убьют.
− А ты, сука, думал, что зимний отпуск только у бомжей бывает? - спросил человек в плаще.
− Мы получим за тебя премию, - сказал мечтательно еще один человек в плаще.
− Лично я поеду в Румынию, в горы, - сказал человек в плаще.
− А я в Болгарию, тоже в горы, - сказал еще один человек в плаще.
− Ладно, пора кончать с ним, - сказали хором оба.
− Слушайте, - сказал Моклитару, замерзший, потому что верхней одежды